— Прижал его к сердцу и не отпускаю, — задумчиво заговорил он. — Руками чувствую — клокочет его сердечко. Парнишка изо всей силы пытается вырваться, на что уж я тренированный человек — еле-еле удерживаю, утешаю его как могу. Знаю — парнишка отчаянный. Весь в отца. Отпускать не отпускаю, боюсь, что бросится туда, где только что скрылась голова Большого Сабира. В таком состоянии с ним все могло приключиться. Окружающие видят, как я бьюсь с парнишкой, но не вмешиваются. И правильно делают, что не вмешиваются. Одним неосторожным, пусть даже необидным словом можно убить человека, веру в нем. Во всяком случае, в таком возрасте, в каком сейчас Азамат.
«Чего я, в самом деле, завел разговор о стерляди и белуге? — ужаснулся и в душе упрекнул себя Хаким Садыкович. — Да, порою неудачным словом, пусть даже необидным, можно натворить черт знает что…»
Погасшую трубку шкипер аккуратно завернул в носовой платок.
— Сироты остались на нашем попечении, так сказать, на совести всей улицы, — продолжал он, строго глядя на судью, точно в том, что произошло с Большим Сабиром, был виноват лично Хаким Садыкович. — Но совесть-то у всех разная. Сидор Айтуганович предлагает сдать ребят в детдом. Он хочет сплавить их с рук. Другие предлагают взять опеку над мальчишками. Как же можно братьев раздать по разным семьям? Я, грешным делом, отклонил все предложения. Самое разумное, по-моему, вызвать бабушку. Но вся загвоздка в том, что не знаем адреса… Ты меня плохо слушаешь, может, я задерживаю тебя и стал тягостен?
— Нет, нет, — успокоил хозяин дома.
— Адрес ее затеряли. Известно только, что живет в Петропавловске-Камчатском у дочери. Зовут ее Магафура Хадиевна Сулейманова. Лет ей шестьдесят. Ростом высокая, вроде Большого Сабира. Я и подумал, не возьмешься ли ты по старой дружбе отыскать бабушку? Тебе-то это легче… Записал все, как полагается?
— Записал.
— Теперь я пойду, а ты догоняй свою половину.
— Сиди! — приказал Хаким Садыкович. — Я уж передумал идти.
— Ну, как хочешь… Вот еще о чем я думаю. Допустим, мы разыскали бабушку. Допустим, что приехала она на Последнюю улицу. Этим, однако, решим лишь часть проблемы. Она будет опорой для ребят, станет кормить и поить их. Однако сможет ли дать мальчишкам то, что им больше всего нужно, — воспитание? Когда я думаю о ребятах с нашей улицы, покой теряю. Что с ними будет? Кем они вырастут?
— Мы же сами не пропали. Вон в каких условиях выросли!
Упрямый старик продолжал отстаивать свою думку.
