Верблюдов в солнечных степях
И троллей в северных лесах,
Я видел гору Сен-Мишель…
Лечу «туда, не вем куда»
Найти бы «то не знаю что»…
Я должен странствовать всегда…
Седлом набил я место то,
Проехал тысячи страниц…
И что нашел я? пенье птиц?
Ну жаворонок над травой,
Да свет небес над головой…
И вновь скачу, неутомим…
Холм за холмом… А что за ним?
Сэр, ну куда Вас понесло?
Пусть я до дыр протёр седло,
Я понял, что такое даль:
Она сама и есть Грааль!
9 августа 2006
Петербургу
Мне надоело мёрзнуть на ветрах
Полуморозов полунаводнений,
Мне надоело мёрзнуть в катерах
Из-под мостов бегущих в царство теней,
Мне надоели сбывшиеся сны
Шемякинской ли, восковой персоны,
Граниты петропавловской стены,
Скукоженные зло и полусонно,
Мне надоело мёрзнуть просто так,
И та зима была мне не по силам,
Пока она ворочалась в домах,
Тех, сколь холодных, столь и некрасивых,
Знакомыми набитых по карниз,
Трещавших от надутых воскресений,
Мне надоело мёрзнуть, рваться из
Промозглых ожиданий предвесенних,
Мне надоела истинность дождя
Долбящей искренностью поученья,
И бесконечные «круги своя»,
Расчитанные лишь на возвращенья…
Мне надоело мёрзнуть, на часах
Оружие столетий охраняя,
И в еле шевелящихся лесах,
Забывших, как скрип отличить от лая.
11 августа 2006
Когда двадцатый век расхвастался богатством,
И лик его предстал, травим и насеком,
Он сам себе не смел в невнятности признаться,
Чтобы в себя взглянуть фасеточным зрачком.
На вогнутой стене всё зримей проступают
Таинственных нимфей болотные мазки,
В цилиндре из стекла – раскрошен и запаян –
Собор, дробящийся на отблески реки.
Рассыпалась в волнах закатная осанна.
Изрубленный туман упал, свернулся, сник.
На скатертях подгнили яблоки Сезанна,
В подсолнухи Ван Гог запрятал жёлтый крик.
Белёного Пьеро сгоняет в тень кулисса,
И Маха сонная раскинулась в траве,
А в танце сплетены по прихоти Матисса
Пурпурные тела на нервной синеве.
Портрет зеркальностью беспечной раскрошили:
В стеклярусах дробясь, зовёт жонглёров Климт,
И с похотью смешал уродство жизни Шиле,
Фигуры утопив в оттенках жидких глин.
Разъята музыка на струны и колонны,
(Козлёнок ли, абсент?
…И шаль взлетит волной)
Пикассо, бычьим злом и лампой опалённый,
Играет на землю обрушенной луной.
И помня, что над миром властно только Слово,
Что в нём заключено начало всех начал,
Над вечной нищетой, над скукой местечковой
Влюбленные взлетят, как им сказал Шагал,
А в миг, когда Дерен протиснется сквозь темень,
И сутинских шутов накроет тень земли,
С брезглтивостью глядит растёкшееся время
