– Али, бежим! Скорее!
Замок до основания сотрясся от мощного взрыва.
Стены треснули.
Альерг с протянутой рукой полетел на меня, как башмак на таракана.
Я попыталась провалиться в долгожданное беспамятство, не забыв удовлетворенно отметить: «Уфф! Свершилось!»
Полного беспамятства не получилось, и я провалилась совсем не туда, куда хотелось, а рухнула всеми чувствами в привычное убежище – в прошедшие времена.
Окрестности замка Аболан, двенадцать лет назад.
Тяжелый башмак на деревянной подошве подопнул девочку, как мячик. Она покатилась по заросшему лопухами и крапивой косогору. Но вскочила, побежала, задыхаясь. За ней, умело охватывая полукругом, лениво трусили трое краснолицых распаренных мужиков: двое с кольями и еще один, кривоглазый, размахивал вилами. Его глаз вытек недавно, и рана, кое-как обработанная, еще сочилась сукровицей.
Загонщики не особо торопились, с мстительным удовольствием подгоняя поближе к реке маленькую добычу. Дальше бежать некуда, только в воду.
– Бери вправо, Рудко! Не то по берегу уйдет, гадюка! И откуда столько прыти?
– Дык, оно и видно, что ведьма!
– Слышь, Лют, ты вилами, вилами ее, по пяткам-то! Ах ты, дрянь! Кусается, стерва!
Девочка цапнула протянутую лапу тщедушного преследователя – прокусить не прокусила слабыми щербатыми зубками, но сухожилие на фаланге повредила. И тут же отпрянула, уворачиваясь от растопыренной пятерни, обошла заголосившего загонщика и вырвалась из полукруга.
Кривоглазый Лют выругался, побежал. Хватит, побаловали, пора кончать ведьму, лишь бы не ушла! Намедни она его сглазила, да так, что он окривел. А сначала его корову-кормилицу сглазила так, что та свалилась в буерак и сломала ногу. И все потому, что он стеганул розгой помощника конюха, заменявшего заболевшего пастушонка, за дело стеганул – за то, что плохо накануне выпас пеструху, и та дала мало молока. Да и то не особо попал по стервецу – уж больно верток оказался, змееныш, еще и лыбился нагло: не поймаешь, мол. Да поймал бы, да выдрал бы от души, но эта маленькая ведьма встала у плетня и этак спокойненько сказала, что одна нога у его коровушки уже сломана, а ежели он еще розгу опустит на мальчонку, так пеструха и вторую сломает. А когда Лют тут же кинулся на дальний коровий рев, маленькая ведьма еще и крикнула вслед: «Не торопись окриветь, дядька Лют! Лучше подмогу позови!»
Так и вышло, сглазила! Когда он тянул обезумевшую пеструху из овражка, поскользнулся, наверняка на ведьмином слове, и повалился на скотину. Корова мотанула головой, вышибла ему глаз рогом. Вот тогда и порешил он, что убьет ведьму. И что с того что мала, поди и пяти годов нет? Подрастет – всех со свету сживет!
