Результаты опыта оказались невразумительными. Хозяйка постоялого двора на юге Асарии еще пересчитывала деньги, заплаченные только что съехавшим постояльцем, по описанию весьма похожего на моего блуждающего друга. Но не пойман – не Дик. На мои претензии о несоблюдении условий опыта, неуловимый Дик неизменно хихикал, оправдываясь, что никогда еще не развлекался с таким удовольствием.
Раз за разом натыкаясь на аналогичные случаи, Лига вошла в азарт. Поймать юношу стало для Альерга делом чести. И, подозреваю, станет делом жизни, если он доскребется до наших с Диком бесед на расстоянии. Стоит ли говорить, что урок, начатый в тюрьме Эльвидека, был продолжен втайне от опекуна. Все школы Лиги не научили бы меня столь многому – разве будет Лига учить защищаться от нее самое?
Почти ежедневная мысленная перекличка создавала иллюзию, что в колпаке, под которым держала меня Лига, появилась трещина. И я просачивалась в нее, как вода – туда, где был Дик.
Закрыв глаза, чтобы не видеть ненавистные стены карцера, я позвала друга: вдруг и он не спит в своем неведомом далеке.
«Дик, ты слышишь?»
Он откликнулся сразу, словно ждал: «Всегда».
«Дик! Я больше не хочу умирать…»
Сознания коснулся насмешливый голос: «Боюсь тебя разочаровать, Радона, но ты еще не умирала по-настоящему. Тебе не с чем сравнивать».
Голос прозвучал так явственно, словно мы сидели в одном карцере. Я вскочила с ложа, чуть не свихнув себе шею: низкий свод не позволял вытянуться во весь рост.
Дик аж зашипел, словно тоже получил шишку: «Тихо, Рона! Еще проломишь нам головы! Ты что, опять в каземате? И когда казнь? Без меня не начинай! Я тут как раз неподалеку от Гарса проезжаю и тоже хочу поглазеть на зрелище».
Неподалеку? Мы два года не виделись. Вечность! Мог бы и предупредить! Телепат, называется…
«Могла бы и заранее предвидеть, – фыркнул Дик. – Кто из нас пифия?»
Как будто не знает, что я поклялась никогда не касаться его судьбы. И не следить за его перемещениями…
«Рона, ты мне еще в Рагоре обещала, что врать не будешь!»
Ну… Вру. Поклялась, конечно. Да на вещий роток не накинешь платок. Только в мешок с головой. Или в карцер Храма Истины, отстойник для пророков.
Ни одна уважающая себя пифия не примирилась бы с такой непредсказуемостью, как судьба Дика. Тысячи раз я пыталась, и отступала: его жизнь оказалась непроницаемой. То ли тьма тьмущая, то ли свет слепящий – не понять. Невыносимая жгучая слепота. Каждый раз, когда я пыталась развернуть клубок его жизни, он превращался в зияющую пустоту, словно и не было на свете такого человека, как Дик.
