— Вы, видно, его любите? — осведомился я.
Он оглянулся на меня.
— Люблю? — повторил он. — Да я же его отец!
И снова принялся хохотать.
— О! — воскликнул я. — В таком случае я имею удовольствие говорить с мистером Костер Кингом?
— Костер Кингом? Моя фамилия Милберри…
— Судя по ярлыку на корзине, отец этого существа Костер Кинг от Звезды, а мать Дженни Дине от Дьявола Дарби.
Он подозрительно посмотрел на меня и поспешил поставить между нами стул. Теперь пришла его очередь подумать, что я помешался. Но, решив, по-видимому, что я не опасен, он подошел и заглянул в корзину. Вслед за этим раздался нечеловеческий вопль. Он стоял по одну сторону корзины, я — по другую. Разбуженная шумом собака поднялась, села и улыбнулась сперва одному, потом другому. Это был бульдог, щенок месяцев девяти, отличный экземпляр.
— Мое дитя! — вопил приезжий, а глаза у него совсем на лоб вылезли. — Это не мое дитя? Что случилось? Я схожу с ума?
— Вроде того, — говорю. — Не волнуйтесь и скажите, что вы ожидали увидеть?
— Мое дитя! — кричал он. — Мое единственное дитя, моего, ребенка!..
— Вы подразумеваете настоящего ребенка? — допытывался я. — Человеческое дитя? Некоторые так странно выражаются о своих собаках, что сразу и не поймешь.
— Ну конечно, — стонал мистер Милберри. — Самый хорошенький ребенок на свете, в воскресенье ему минуло тринадцать недель. Вчера у него прорезался первый зуб.
Вид собачьей морды приводил его в бешенство. Он ринулся к корзине, и мне с трудом удалось спасти бедное животное от удушения.
— Она не виновата, — доказывал я. — Я убежден, что она огорчена не меньше вашего. Кто-нибудь сыграл с вами шутку — вынул ребенка и посадил собаку, — если вообще тут когда-нибудь был ребенок.
— Что вы хотите сказать?
— А то, — говорю, — что вы уж простите меня, сэр, но, по-моему, люди, которые возят детей в собачьих корзинах, не совсем здоровы. Вы откуда едете?
— Из Бэнбери, — говорит. — Меня хорошо знают в Бэнбери.
— Не сомневаюсь, — говорю. — Вы, видно, из тех молодых людей, которых где угодно будут знать.
— Я — мистер Милберри, бакалейщик с Хай-стрит.
— В таком случае, что вы тут делаете с собакой?
— Не выводите меня из терпения, — закричал он. — Я вам говорю, что я не знаю. Моя жена приехала сюда ухаживать за своей больной матерью, и в каждом письме пишет, что соскучилась о своем Эрике…
— Что ж, понятное материнское чувство, — одобрил я. — Это делает ей честь.
— Поэтому, — продолжал он, — так как я сегодня свободен, я взял ребенка с собой, чтобы доставить ей удовольствие. Моя теща не выносит меня, вот почему я должен был остановиться здесь, а Милли — моя жена — хотела сюда забежать. Я хотел сделать ей сюрприз…
