Костры у моря бесшумно-факельны,
А из транзистора плывет цыганщина
Скользя над лайнерами и кефалями,
И что-то в людях переворачивая.
Два бородатых, девчонка в шортах
У камня с датой постройки порта,
И словно маки в мирах бетонных —
Костры у моря, цветы бессонных.
Девчонка палкой в огне мешает,
А над кострами — прожектор шарит,
Но мягко светятся, с ним не споря,
Сквозь синий конус костры у моря.
Что с ними делать? Век смысла ищет.
В одном лице он и принц и нищий,
И марсианству лабораторий
Растут контрастом костры у моря.
Так в этом шепот забывшем мире,
Дал берег место наивной лире —
Чтоб черно-желтые электроночи
Внезапно вспомнили о рифме «очи»,
И раздробился вновь пожар истории
На одинокие костры у моря.
Костры у моря с их тихим дымом.
Опять цыганским несет интимом,
И никуда теперь не деваться
От звезд, спустившихся до акаций,
От шума листьев по камню лестниц,
От звуков низких чуть слышной песни,
От полушепота в разговоре,
От неизбежных костров у моря!
Уже осенних песен столько спето —
Колеблет землю свист.
Уже приходится по два поэта
На каждый лист.
Осенними и серыми утрами,
Сухих, как трут,
Сгребут их брякающими граблями —
И в кучах жгут.
Так золотое слово станет сором,
Золою — речь...
Вот листья все пожгут, и будут скоро
Поэтов жечь...
из несостоявшегося спектакля.
Говорят, что шуты — несерьезный народ,
Говорят — средь людей по мозгам в легком весе я,
А получается — наоборот,
Ибо я — шут по профессии.
Кто имеет бубенчики над головой,
Тот отличен от всех в человеческом месиве:
Хоть колпаком, но торчьт над толпой,
Ибо он — шут по профессии.
Если ждешь холодов — надеваешь пальто,
Если маску надел — ожидаешь репрессии...
