Сиреневый булыжник
В пятнах кармина!
Вот так картина:
Заглох мотороллер,
Юнец на рясу черную
Себе сметану пролил!
Базар в Печерах, базар, базар...
Свалился сена ворох — и тут как тут — коза...
А у толстой бабки — яблоки моченые,
Огурцы да яблоки... Эй, почем они?
................................
А ты еще спишь на втором этаже вот за этим окном,
Что пронизано светом, тонким, как спицы
От велосипеда...
Что тебе снится?
Бормочешь? О чем ты, подушку смяв плечом,
В гостинице в Печерах... О чем?
И не проник в тебя еще сквозь дрему пробуждающим
Неповторимым голосом базар, базар...
...Пусть рядом с гладиолусом откроешь ты глаза!
Он на твоей подушке,
Лиловый, росистый,
Без запаха, не душный,
Болотный, российский...
С лепестков крученых росу облизать...
Гостиница в Печерах.
Внизу — базар.
Проснись — погладил волосы, никак не просыпается...
С лиловых гладиолусов росинки осыпаются,
Прохладные, рассветные, так преломляют свет они!
Набрызгаем на стол росы — и снова путь искать идти.
Оставим гладиолусы на этой жесткой скатерти?
Оставим эту комнату за толщей стен метровою,
Кровать никелированную и лепестки лиловые,
Увянуть обреченные — оставим в этой комнате,
в гостинице в Печерах:
Пусть свежими нам помнятся, как тем, кто их срезал:
Их стеблями подчеркнут
Ничем не омраченный
Шальной ночлег в Печерах
И утренний базар...
— Послушай, а может быть это — зря?
— Что?
— Неожиданно брошенный город, брошенные дела, по совести
говоря...
— Молчи! Там светились в ночи озера, озера, похожие на
моря!
— Скажи, ты мечтал о полумраке кают? От всех закрыться
мечтал?
— Молчи! До отплытья за пять минут я сам ничего не знал...
— Но послушай... когда ты поднялся по трапу,
она опять была рядом с тобой?
— Да.
— Наверно, она стояла у борта, и волосы свешивались над
водой...
— Очень темной была вода...
— А там за озерами русалки поют?
— Поют... но были так плотно задернуты занавески
в квадратных окнах кают,
что мы не слышали, как русалки поют на островах меж
лобастых круч...
— А правда — люди там боятся и ждут, что вспыхнет
Зеленый Луч?
— Да...
— А луч — был?
— Да. Зеленый и тонкий. Цвета просвеченного листа.
— А ветер?
— Что — ветер! Он валялся в забытых шезлонгах,
когда палуба была предрассветно пуста,
когда над самым флагом кормовым сносило узкий дым,
и плащ срывало у нее с плеча...
— Но перед рассветом так холодно на палубе...
— А рассвет — как поворот ключа!
— Ты что-нибудь говорил ей тогда, на палубе?
— Тот, кто говорит — не увидит Луча...
— Но зачем тебе этот Зеленый Луч?
