- Но это же враги, товарищ Дзержинский! Интеллигентные люди, а не хотят слушать никаких резонов, ведут себя, как базарные торговки!
- С арестами ничего не выйдет! - решительно сказал Феликс Эдмундович. Давайте попробуем иначе... Кто у них самый главный в комитете?..
Телефонный разговор с заместителем наркома закончился несколько своеобразным и необычным поручением для Ивана Ильича Ильина. Предварительно, еще не вызвав к себе секретаря, Феликс Эдмундович заготовил ордер.
Форменных бланков ордеров в Чрезвычайной комиссии не было: не успели заказать в типографии. Не было пока и собственной круглой печати и взамен ее пользовались печатью Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, позаимствованной в Смольном.
Оторвав четвертушку чистого листа бумаги, Дзержинский невольно задумался. Изрядно, должно быть, удивятся будущие историки революции, если попадет когда-нибудь в их руки документ, который он сейчас составит на этом клочке бумаги. Удивятся, будут недоумевать и разгадывать и в конце концов, вероятно, поймут. По незначительному, едва приметному штриху раскрывается иной раз целая картина.
Впрочем, времени у Дзержинского было в обрез, к 11 часам его ждали в Смольном, и нужно было торопиться.
"Всерос. Чрезв. Комиссия при Совете Нар. Комис. по борьбе с контрреволюцией и саботажем, - стремительно писал он, обрубая по своему обыкновению слова энергичными точками. - Поручается Ив. Ильичу Ильину доставить..."
Четко расписавшись и скрепив ордер печатью, Феликс Эдмундович пригласил Ильина.
Долгих инструкций не понадобилось. Взаимопонимание с Иваном Ильичом возникло у него сразу, с первого дня совместной работы, и спустя пять минут Ильин уже садился в дежуривший у подъезда "мерседес-бенц", чтобы в точности выполнить поручение, данное ему председателем Чрезвычайной комиссии.
С Гороховой шофер повернул направо и выехал на Невский, затем, не доезжая до вокзальной площади, сделал еще один поворот направо и мягко остановил машину на углу Стремянной улицы.
Николай Николаевич Вяткин, в недавнем прошлом действительный статский советник и управляющий канцелярией министерства, а ныне заведующий фуражным подотделом Наркомпрода, ничего обо всем этом не знал.
Не знал ни о выписанном Дзержинским ордере, ни о том, что на второй этаж, к нему в квартиру, поднимается строгий, неулыбчивый мужчина в кожаной куртке, подпоясанной широким ремнем, и в кожаной фуражке, а следом за ним, опасливо поглядывая на маузер в деревянной колодке, висящей на боку у мужчины, поспешает дворник Кузьма.
