– Если бы мы ждали, пока женщины сами к нам придут, человечество давно бы вымерло. Конечно, они не хотят. Это их природа. Все эти хлопоты – беременность, роды, возня с ребенком… Они правы. Но мы должны позаботиться о том, чтобы семя оказалось в нужном месте, мы должны сделать так, чтобы они захотели. В этом я профи. Я помогаю людям совершать ошибки, но совершают они их сами. Я оказываю человечеству услугу, а как поступает мой лучший друг? Он называет меня насильником.
– Как ты на самом деле зарабатываешь деньги? – спросил Эгон. У него дух захватило от собственной смелости. Это все благодаря «лучшему другу».
Задумавшись на секунду, Аксел рассмеялся:
– Занимаюсь разными делами.
– Какими делами?
– Черт возьми, Эгон. Сахарным драже.
– Ты имеешь в виду героин?
– Героин коричневый, – сказал Аксел.
Но Эгон понял: Аксел проговорился – он таки торгует героином. Они посмотрели друг на друга и вдруг залились безудержным смехом – смехом без подтекста и издевок, смехом двух друзей, двух мальчишек, которые когда-то в лагере забавлялись с двумя девчонками. Такое остается навсегда. И вдруг Эгона осенило: он ведь единственный, с кем Аксел был самим собой. Гости за соседними столиками и хозяйка ресторана стали смеяться вместе с ними.
Аксел первым принял серьезный вид.
– Мне тоже иногда салютуют звезды, – сказал он. – Но не с женщинами – в сражении. Когда я побеждаю, а другой становится моим слугой.
– А теперь ты мой слуга, – усмехнулся Эгон.
– Я сидел в тюрьме, – сказал Аксел. – Три месяца. Интересное время. Я не представлял, как все будет. Но неделю спустя я не знал только одного: хватит ли мне трех месяцев, чтобы превратить в моих слуг всех. И это получилось. Начиная от карманного вора и кончая директором тюрьмы. Все они по собственному желанию подчинились, делая то, что я от них хотел. Ты не знаешь жизни, Эгон. Нужно цепляться за любую возможность. И никогда не спрашивать, иначе люди могут тебе отказать. Никогда не бояться. Страх – это неправильно использованный ум. Хватать. Трусы хватают мало, смелые – много. Это закон жизни. Законы из кодексов не имеют значения.
– Так ты считаешь меня трусом?
– Ты живешь в другом мире.
– Признайся, трус, – сказал Эгон. – Почему тогда на центральном вокзале ты подошел именно ко мне? – Но он уже и так знал ответ: Аксел искал в нем того, кто бы им восхищался. Они были ровесники, и Аксел видел в нем представителя мира трусов, подопытного кролика для испытаний своей смелости.
