Все испуганно замерли. Таких воплей в детском саду ещё не слыхали…
— Никому не прикасаться к еде! — Я выхватил пистолет и взял на мушку повара. — Что вы положили в суп?
Притихшие на мгновение дети дружно заорали:
— Пристрели его! Ура! Да! Огонь, батарея, пли-и!!!
Воспитательница пыталась успокоить детей:
— Тихо, мои долягие, слюшайтесь дядю сельжантя, а не тё зястявлю вить велёвки из песка.
Повар начал оправдываться, отступая и теряя очертания, как это происходит от волнения только с бесами:
— Н-нет, я ничего н-не-э делал, начальник… не в теме… м-меня заставили.
— Срочно вызовите комиссию пищевого контроля и позвоните комиссару, — бросил я воспитательнице.
— Э-э-э… дяде Желялю? — испуганно уточнила мисс Гадсон.
— Для меня он не дядя Жерар, а комиссар Базиликус! А ты опусти половник и не шевелись. Одно движение, и я стреляю.
— Стреляет? Он будет стрелять! Стреляй скорей! А можно мы его тоже застрелим?
— Уведите детей в безопасное место, — сквозь зубы приказал я, как только мисс Гадсон доложила, что дозвонилась в участок.
— А как же обедь?
— Еда отравлена.
— Они пливыкшие, — снисходительно улыбнулась она.
— Там святая вода!
Воспитательница испуганно ахнула и начала эвакуацию «своих птенчиков». Когда помещение опустело и мы с подозреваемым остались вдвоём, я знаком велел преступному повару сесть и сам, отодвинув стул, уселся напротив.
— Руки на стол перед собой.
Он положил руки, как я велел, и угрюмо притих.
— Намотайте себе на ус: молчание вам не поможет. Сейчас приедут эксперты, и всё выяснится. Когда все доказательства окажутся на бумаге, вас ждёт от десяти до двадцати лет строгого режима.
— Чё за кипеж? Д-дело шьёте, н-на-ачальник?
— Так вы ещё и судимы?!
— Т-так кто ж меня сюда возьмёт и без отсидки? Н-на-а такое место и без т-тюремной рекомендации никак не попадёшь. Б-было дело, отмотал срок. Только не делал я ничего. В-век воли не видать, п-продукты я не трогал, н-на-ачальник.
— Но суп отравлен!
— Н-ничего не брал. Всё л-лучшее детям.
— В каком смысле?
— А в том самом! Суп отравлен, г-говорите? П-правильно, ясен перец! Я что, с-сучара позорная, кормить детей свежими продуктами? Но начальство з-за-аставляет. И так порчу, как могу. С-ставлю на солнце, бью, мну, ч-червей засовываю. А л-лучшие поступившие со склада продукты, с-самые и-испорченные, г-гнилые и пропавшие, сразу забирает директор!
В столовую неспешно вошёл мой начальник. Вид у него был крайне недовольный…
— Что на этот раз, сержант?
