— Просто поток искусств! — подтвердил один из странников.
— Неужели вы владеете всем этим? — льстиво удивился другой.
Уасем посмотрел на него свысока.
— Как ни один живущий под солнцем! Именно мои безграничные познания позволяют мне быть частым гостем у самого крупного хозяина этой округи — у господина Шадли.
— Вы — друг господина Шадли? — продолжал его расспрашивать субъект, подобострастно изумляясь.
— Я — близкий друг и советник высокочтимого господина Шадли.
— Прошу прошения, извините мою тупость, но никак не пойму, отчего же тогда Ваша честь, такой Великий Эрудит, каким вы являетесь, где-то скитается среди ночи и зовет на помощь, спасаясь от воров? — прервал Уасема другой.
Нахмурив брови, Уасем посмотрел на него, поначалу даже вроде бы и не поняв, о чем тот ведет речь, и можно было поклясться, что он и в самом деле забыл, почему он оказался здесь. Потом, уже не скрывая досады, сказал:
— Видите ли, друг мой, произошла какая-то необъяснимая ошибка, и я слишком поздно прибыл на прием, который устраивали здесь вечером, — прием с музыкантами и со всем прочим… Прибыл тогда, когда уже все другие приглашенные ушли! Как это все произошло, ума не приложу, то ли это моя оплошность и рассеянность, то ли дьявол сыграл со мной злую шутку! Но так или иначе, на ужин я опоздал, и меня теперь терзают угрызения совести. Как раз в тот момент, когда я собирался войти в этот портал, слуги закрыли ворота на засов, объявив о том, что праздник окончен!.. И вот я здесь в ожидании утра.
— Но как только встанет солнце, — сказал один из типчиков, — завтрак-то уж вам непременно будет обеспечен, профессор Уасем!
— Ну, в этом-то я не сомневаюсь!
— С чем мы вас и поздравляем! — отвесили ему поклон оба странника.
— Ах, мои дорогие! Но это еще не все! Ведь и обед мне обеспечен, само собой!
И тот и другой малый в один голос восторженно завопили:
— Как?! И обед тоже?! Это великолепно!
Уасем назидательно поднял палец:
— Даже в камне — слово божье, учит народная мудрость. А я добавил бы: и в завтраке тоже… А уж в обеде!..
Один из субъектов начал заливисто хохотать, хлопая себя руками по ляжкам:
— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!
Другой, понимающий толк в жизни, рассыпался в комплиментах:
— О, какой великий человек, знаменитый ученый мэтр Уасем!
Однако этот великий человек не давал вскружить себе голову.
— Это все прекрасно, друзья мои. Только, учитывая то, что со мной произошло, — мерзкое обстоятельство, лишившее меня моих дорогих туфель, — каким же образом осмелюсь я предстать утром перед господином Шадли? Мои необутые ноги будут непременно шокировать его, вызовут его неодобрение — не все ли равно, кому принадлежат они, ученому или нет! Я испытываю страшную неловкость от этого, даже перед вами, господа, поверьте мне…
