Уасем изобразил на своем лице крайнее удивление. А человек, бросивший ему обвинение, пошел дальше, что-то бормоча и размахивая руками, а потом исчез во тьме ночи, даже не оглянувшись назад.
Уасем, уже пришедший в себя, внимательно посмотрел на Арфию.
— Одни стоят на земле, другие лежат на ней. Одни дышат легко, другие тяжело. Только мудрецу удается избежать крайностей и ненужных усилий, — заявил он.
— Если бы можно было быть уверенным в том, что твои слова выражают именно то, что у тебя на сердце, тогда не о чем было бы говорить!
— Ты, колдунья, кто ты на самом деле?
— Бедная старая женщина.
— Опять за свое! Скажи, откуда ты пришла? Куда идешь?
— Моя дочь должна родить сегодня ночью. Я иду помочь ей. Поэтому не могу здесь долго оставаться с тобой. Но разве сказано где-то, чтобы один человек прошел мимо другого, не поддержав его ни добрым словом, ни сочувственным взглядом в его одиночестве?
Уасем молча посмотрел на женщину. Потом похлопал ладонью по земле.
— Садись-ка сюда, старуха! Сам Уасем устраивает прием сегодня вечером, а это — большая редкость, с ним это не случается почти никогда! Так что оцени честь, которую тебе оказывают. Так ты говоришь, что идешь помогать родить своей дочери?
Согнув колени и цепляясь обеими руками за палку, Арфия присела на корточки, а потом и совсем опустилась на землю.
— Да, она рожает… Ох, как устали мои ноженьки. Как ни бегай, ни суетись, а жизнь уходит от тебя все дальше и дальше!.. После летнего солнцестояния день убавляется и становится все короче…
— До зимнего солнцестояния! До зимнего, старуха, и ты забыла сказать об этом! А ведь после него день снова возвращается и набирает силу.
— Не делай из себя дурака! Ты прекрасно знаешь, что этого не происходит с человеческим существом!
Отвернувшись от него в сторону, женщина размышляет вслух:
— А ботиночки-то прекрасного фасона у этого типчика! Они мне определенно подойдут!
Уасем, все еще озабоченный капризами времен года, возражает:
— Откуда ты знаешь, старуха, может быть, и происходит!
— Ты ошибаешься!
— Но откуда у тебя такая уверенность?
— Потому что вижу, какими стали мои ноги!
Эрудит захохотал, его просто одолевал приступ веселости:
— Ах-ха-ха! А ты не страдаешь слабоумием!
— Фи! Ты слишком громко смеешься для ученого человека, — заметила Арфия. — Да и вообще для честного человека!
— Хи-хи-хи! Ну сама подумай! От твоих шуточек разве не расхохочешься? Это же не моя вина!.. «И он погасил свою радость, чтобы погрузиться во мрак печали других…» — продекламировал он.
