— Не такой уж он голодранец. У него красивый фрак. Да кто же этот дурак, что вот так полагается на судьбу? Или он слишком доверяет людям, или слишком рассчитывает на свои силы.
Согнувшись над ним, она продолжает его разглядывать. Потом тычет в него своей клюкой.
— Эй ты! Кто ты таков и почему доверяешься ночной тьме?
Уасем сразу проснулся.
— Кто здесь? Что происходит? Откроют мне наконец или нет?
— Потише, друг! Что тебе должны открыть? — попыталась его успокоить старуха.
— Дверь! Я наконец смогу… — Уасем приподнялся и лежал теперь, опираясь на локоть. — Что ты здесь делаешь и кто ты, старуха?
Арфия выпрямилась.
— Попробуй прожить столько же, сколько я. Большего тебе не желаю. А ты кто таков?
— Уасем! Я гость господина Шадли, и вот его дом. Я доктор всех наук, Уасем… но слишком поздно, к несчастью, прибыл сюда. Дверь уже давно заперта. Слишком поздно. Ну не глупо ли?
— А ты уверен, что он здесь живет?
Вопрос, заданный женщиной, поверг Уасема в изумление.
— Уверен ли я в этом? Ну как можно такое спрашивать!.. И вообще, почему ты мне задаешь этот бессмысленный вопрос?
— Просто хочу знать.
— Но тебе все это подтвердят!.. Вообрази, чтó он мог подумать, не увидев меня на своем приеме! Меня терзают угрызения совести, мать моя, угрызения совести, вот что я хочу тебе сказать! Завтра утром, как только он встанет, я пойду к нему, чтобы принести свои извинения. Посмотри-ка на мой фрак, я его специально надел для этого торжественного вечера…
— А что это за башмаки?
Взяв в руки по ботинку, Уасем воскликнул:
— Ты хочешь сказать, туфли?.. Они тоже предназначены для приема! Они мне страшно жмут, но они великолепны!
— Эх-эх-э!.. Ну что ж! Поздравляю.
— Есть с чем — не всякому повезет быть приглашенным в дом господина Шадли!
Он поставил обувь рядом с собой и окинул ее нежным взглядом.
Женщина начала было наставительно ему рассказывать:
— Однажды я шла по улице и увидела, как какой-то тип привязался к другому…
Но едва она успела произнести эти слова, как вдруг появился человек, гневно размахивающий руками.
Потревоженный в своем созерцании ботинок, Уасем пробормотал:
— Кого это… принесло?
— Однажды я шла по улице и увидела, как какой-то тип привязался к другому, — повторила Арфия и, покосившись на подошедшего, спросила: — Что это вы так разошлись?
Человек обиженно ответил:
— Меня навестил друг. Чтобы принять его как следует, я купил две бараньих ноги. Мы пообедали, мой гость ушел, я собрал со стола кости и положил в помойное ведро под своей дверью, чтобы все видели, какой пир я закатил… А этот, — он указал на Уасема пальцем, — этот забрал кости из моего ведра и положил в свое, чтобы люди думали, что он купил баранину!
