Случись мне попасть в эти горы зимой, мне пришлось бы нелегко, ибо горцы рассказывали, что там случаются сильные снегопады, делающие тропы непроходимыми. В конце концов я встретил-таки людей, но перед тем проблуждал в горах много дней и уже начал задумываться, не случилось ли так, что извержение Цеборуко или какая-то другая катастрофа, пока меня носило в море, в очередной раз уничтожила население Сего Мира.
Народ, с которым я в конце концов повстречался, был весьма необычен. Назывался он (да, надо полагать, называется так и сейчас) рарамури, что значит «быстроногие», и, как станет ясно из дальнейшего рассказа, к тому были все основания. Первого рарамури я встретил, когда стоял на вершине утеса, отдыхая от захватывающего дух подъема и восхищаясь потрясающим видом. Я смотрел вниз — на невероятно глубокую пропасть, с крутыми, но густо поросшими лесом склонами, по дну которой протекала река. Реку эту питал водопад, низвергавшийся с седловины на горной вершине — как раз напротив той, на которой стоял я. Должно быть, высота водопада достигала половины долгого прогона: то был могучий белый водяной столб, внизу утопавший в мощном клубящемся облаке белого тумана. Я созерцал это величественное зрелище, когда услышал оклик:
— Куира-ба!
Я вздрогнул, ибо уже успел отвыкнуть от звука человеческого голоса, но угрозы в оклике не чувствовалось, и я счел его приветствием. И точно: молодой человек, направлявшийся ко мне по краю утеса, улыбался. Облик его отличала особого рода привлекательность — так может быть привлекателен ястреб. Хорошо сложенный, чуть пониже меня ростом, парень был вполне прилично одет, но бос. Как, впрочем, и я, ибо мои сандалии давно износились. На незнакомце были аккуратная набедренная повязка из оленьей кожи и разрисованная накидка из того же материала, но непривычного для меня покроя, с рукавами, видимо, чтобы лучше грела.
Когда он подошел ко мне, я ответил ему его же приветствием:
— Куира-ба!
Юноша указал мне на водопад, которым я восхищался, и, ухмыльнувшись столь самодовольно, словно являлся его владельцем, сказал:
— Баса-сичик.
Я решил, что это означает «падающая вода». Редко бывает, чтобы водопад называли как-то иначе. Я повторил эти слова и произнес их с чувством, давая понять, что нахожу «падающую воду» восхитительной, что зрелище произвело на меня сильное впечатление.
Молодой человек указал на себя и произнес: «Тес-Дзиора», очевидно, назвав свое имя. Как выяснилось потом, оно означало Стебель Маиса. Я, ткнув себя в грудь, сказал: «Микстли», после чего указал на облако в небе. Он кивнул, похлопал себя по прикрытой накидкой груди и пояснил: «Рарамури», а потом указал на меня, сопроводив этот жест словом «чичимек».
