Грех | страница 3
- Нет, с утра-то зачем, - отвечал внук деловито.
Дед еле заметно кивал: хороший ответ. Степенно ел, иногда строго взглядывая на бабушку. Спрашивал что-то по хозяйству.
- Сиди уж! - отзывалась бабушка. - Не то без тебя я не знаю, чем курей кормить.
Почти неуловимое выражение мелькало на лице деда: “…дура баба - всегда дура…” - словно говорил он. Но на том все и завершалось.
Старики никогда не ругались. Захарка любил их всем сердцем.
- Сестрят навещу… - говорил он бабушке, позавтракав.
- Иди-иди, - живо отзывалась бабушка. - И обедать к нам приходите.
Двоюродные сестры жили здесь же в деревне, через два дома. Младшая,
Ксюша, невысокая, миловидная, с хитрыми глазами, недавно стала совершеннолетней. Старшая, нежноглазая, черноволосая Катя, была на пять лет старше ее.
Ксюша ходила на танцплощадку в другой край деревни и возвращалась в четыре утра. Но спала мало, просыпалась всегда недовольная, подолгу рассматривала себя в зеркальце, присев у окна: чтоб падал на лицо дневной свет.
К полудню она приходила в доброе расположение духа и, внимательно глядя в глаза пришедшему в гости брату, заигрывала с ним, спрашивала откровенное, желая услышать честные ответы.
Брат, приехавший на лето, сразу понял, что с Ксюшей недавно случилось важное, женское, и ей это радостно. Она чувствует себя увереннее, словно получила еще одну интересную опору.
От вопросов брат отмахивался, с душой отвлекаясь на голоногого пацана, трехлетнего Родика, сына Кати.
Муж старшей сестры служил второй год в армии.
Родик говорил очень мало, хотя уже пора было. Называл себя нежно
“Одик”, с маленьким, еле слышным “к” на конце. Все понимал, только папу не помнил.
Захарка возился с ним, сажал на шею, и они бродили по округе, загорелый парень и белое дитя с пушистыми волосами.
Катя иногда выходила из дому, отвечая, слышал Захарка, Ксюше: “Ну, конечно, ты у нас самая умная…” Или так: “Мне все равно, чем ты будешь заниматься, но картошку почистишь!”
Строгость ее была несерьезна.
Выходила - и внимательно смотрела, как Захарка - Родик на плечах, - медленно идут к дому, общаясь.
- Камни, - говорил Захарка.
- Ками… - повторял Родик.
- Камни, - повторял Захарка.
- Ками, - соглашался Родик.
Они шли по щебню.
Катя, понимал Захарка, думала о чем-то важном, глядя на них. Но о чем именно, он не задумывался. Ему нравилось жить легко, ежась на солнце, всерьез не размышляя никогда.
- Проголодались, наверное, гуляки? - говорила Катя хорошим, грудным голосом и улыбалась.