До Земли свет от взрыва добрался бы лишь спустя несколько веков, и, скорее всего, никто не обратил бы внимания на лишний светлячок, появившийся на небосклоне. Зато экипаж корабля, способного перепрыгивать сквозь пространство, мог наблюдать гибель звезды поэтапно, во всех подробностях.
С соответствующего расстояния приборы запечатлели последнюю стадию перед взрывом: добела раскаленный комок, начавший сжиматься после того, как выгорело последнее нуклеарное топливо. Затем прыжок — и люди видели процесс век спустя: буйство квантов и нейтронов, светимостью сравнимое с сотней миллионов звезд Галактики.
Материя сверхновой постепенно растворяется, тает в пространстве, и «Ворон» подходит ближе. Пятьдесят световых лет… и просто пятьдесят лет… Корабль входит в пылевое облако, в центре которого, словно небесный прожектор, сияет постоянно сжимающийся огненный шар.
Двадцать пять лет спустя ядро сокращается еще больше, туманность расширяется и тускнеет, и в телескоп — в самом сердце опалесцирующего, нежно-волокнистого по краям облака — видна крохотная бело-голубая искорка.
И вот «Ворон» готов к завершающему прыжку: вплотную к звезде.
Капитан Теодор Сцили совершал последний предстартовый обход. Его окружал чистый холодный металл. Вращение корабля создавало на борту центробежную силу, равную земному притяжению. Чуть слышно гудели вокруг приборы, шелестела система вентиляции; притаившаяся до времени мощь двигателей дрожью отдавалась в костях. В иллюминаторах скалились драконовы зубы бесчисленных звезд, переливалась призрачная радуга Млечного Пути. Вакуум, космические лучи, холод — почти абсолютный нуль, а расстояние до ближайшего очага человеческой культуры невозможно даже вообразить… Капитан Сцили думал о том, что ему предстояло отправиться со своими людьми туда, где еще не бывал никто, и эти мысли были тяжелы.
Элоизу Ваггонер он обнаружил на ее посту. Почему-то она сидела прямо на полу, рядом стоял маленький магнитофон. Музыка… Капитан вдруг почувствовал, что музыка против воли захватывает его. Он остановился в проеме двери.
— Как это понимать?
— Ой! — Она вздрогнула. — Я… я жду прыжка.
Элоизе Ваггонер лишь недавно исполнилось двадцать, но капитан не мог заставить себя поверить, что она так молода. На вид он бы дал ей в два раза больше.
— Что вы должны делать по сигналу тревоги?
— Разве я веду себя не так? — спросила она, и капитан отметил, что вопрос задан менее робким, чем обычно, голосом. — Я считала, что не вхожу ни в экипаж, ни в число ученых.
