— А почему же вы не сказали мне, когда мы подходили к Патни?
— Потому что вы меня не предупредили, что вам нужно именно туда. Когда вы хотели сесть, вы только крикнули: «Патни!» — ну, я и остановил карету и впустил вас.
— А что же вам показалось, когда я крикнула «Патни»? — недоумевает дама.
— Что вы зовете меня.
— Да разве вас зовут Патни? — еще больше изумляется дама. — Сроду не слыхала такого странного имени.
— Ничего тут нет странного, сударыня: моя карета зовется «Патни», а по ней и меня зовут Патни, — поясняет кондуктор.
— Какие странные у вас порядки…
— Не страннее ваших, ирландских, сударыня… Ну так как же, угодно вам сесть в карету?
— Зачем же я опять залезу в вашу дурацкую карету, когда она идет не туда, куда мне нужно.
— Если вам нужно в Патни, то садитесь…
— Да ведь вы теперь едете от Патни, а не к нему…
— Мы потом опять вернемся к нему. Сядете, что ли? А то из-за вас мне приходится задерживать всю линию.
— Нет, благодарю, с вами уж я больше ни за что не поеду.
— Так бы сразу и говорила, несчастная картофельница! — рычит выведенный из терпения кондуктор и велит кучеру пустить лошадей.
Дама, вся красная от негодования, разражается потоком отборной ирландской брани, потом, потрясая сложенным зонтиком, идет обратно в ту сторону, откуда только что приехала.
Когда я после этой сцены хотел пересечь мостовую, меня чуть было не сбил с ног один стремительный джентльмен. Я узнал его и вовремя успел перехватить за руку, иначе он промчался бы дальше. Это был мой ближайший друг Б., вечно по горло занятый издательством разных журналов и сборников. Он не сразу пришел в себя и несколько мгновений глядел на меня ничего не видящими, блуждающими глазами. Наконец, узнав со своей стороны и меня, он вскричал:
— Хелло! Вот уж никак не ожидал, что встречу тебя здесь!
— Судя по стремительности и прямолинейности твоего бега, ты, должно быть, и вообще не ожидал встретить ни одной живой души на Стрэнде, — заметил со смехом я.
— А что?.. Разве я толкнул тебя? — догадался Б.
— Да, и, по-видимому, намеревался пройти сквозь меня. Но так как я непроницаем, то ты, наверное, сшиб бы меня себе под ноги и, ничего не замечая, прошел бы по мне, если бы я не успел остановить тебя, — разъяснял я ему.
— Ах, извини, пожалуйста!.. Я совсем потерял голову с этими рождественскими хлопотами, — оправдывался он.
— Рождественскими? — изумленно повторял я. — Какие же могут быть рождественские хлопоты в начале сентября?
