Чем пристальнее всматривался Адам в застывшую сцену, тем глубже прятался зашифрованный смысл. В какой-то момент он поймал себя на том, что разговаривает со скульптурами, заклинает поделиться с ним секретом.
Тени дрогнули, и Адам понял — за спиной кто-то есть — и оглянулся.
Судя по висевшей на руке плетеной корзинке, Мария собирала полевые цветы. Скользнув взглядом по гроту, она моментально установила, что англичанин там один и что он, похоже, свихнулся.
— Хороший денек, — сказал Адам.
— Да.
— Не так душно, как вчера.
— Не так. — Мария посмотрела на лежащие в корзинке цветы. — Их надо поставить в воду.
Глядя ей вслед, Адам виновато моргнул. По щекам растеклась теплая краска смущения, на подбородке выступили капельки пота. Он попытался взглянуть на ситуацию под другим углом и увидеть в ней что-то смешное, но не смог. А вот Мария никаких трудностей с этим, похоже, не испытала, потому что через мгновение до него донесся приглушенный смешок.
Подождав немного, Адам выбрался тайком из грота и зажмурился от яркого света. Достал сигарету. Закурил. Сигарета была первая за день, и после затяжки у него закружилась голова.
Он хмуро посмотрел на Флору, замершую в провокационной позе над своим царством, и вдруг подумал, что виновата во всем она. Это она, богиня, наложила на своих подданных обет молчания, она приказала им не внимать его просьбам. Но почему? Зачем приоткрывать одну часть истории и скрывать другую?
Ответ мог быть только один.
Ладно, сказал себе Адам, давай сделаем по-твоему.
Он подходил к вилле, все еще обдумывая, как лучше подойти к разговору на столь деликатную тему, когда увидел на нижней террасе синьору Доччи, которая, стоя у балюстрады, смотрела в сторону оливковой рощи. Уж не потому ли, что Мария успела рассказать хозяйке о странном поведении гостя в гроте?
— Доброе утро, — приветливо, как обычно, сказала она, когда Адам подошел ближе.
— Доброе утро.
— Хороший денек. Не так душно, как вчера.
Так и есть, рассказала. Он бледно улыбнулся.
— Вам уже лучше? — осведомилась она.
— Я и тогда хорошо себя чувствовал, и сейчас.
— У меня есть племянница, Алессандра… ее забрали за то же самое.
У нее появился повод развлечься за его счет, и она не собиралась упускать такой шанс.
— Ваша племянница разговаривала со статуями?
— С картинами.
— Напрасная трата времени. Им и сказать-то особенно нечего.
Синьора Доччи рассмеялась.
— А где Гарри?
— Отправился во Флоренцию.
— Необычный молодой человек.
— Трудные роды.
