На что Адам неизменно отвечал: «Абсолютно».
Слово это моментально вошло в обиход. Началось с того, что Энрико, новоиспеченный супруг венецианки Клаудии, красавицы с васильковыми глазами, на вопрос, подлить ли ему еще вина, решительно заявил: «Абсолютно». Так и пошло.
Италия быстро меняется, вот мы уже вступили в Общий рынок. Абсолютно!
Песенный конкурс Евровидения должен был выиграть Доменико Модуньо с Nel Blu Dipinto di Blu. Абсолютно!
Сбой случился лишь однажды, когда подали кофе и кто-то заметил, что христианско-демократическая партия спуталась с бывшими фашистами.
— Эй, поосторожнее, — вставил карикатурист, который хотел стать художником. — Их дядя был фашистом, разве нет?
Ему ответил Эдоардо:
— Абсолютно. И убили его тоже фашисты. О чем вам это говорит?
Карикатурист извинился за неуместную реплику, получил прощение, и магическое слово больше не поднимало голову. Настроение за столом не изменилось, но Адам поймал себя на том, что ему трудно поддерживать общий бодрый тон. Веселый, добродушный треп позволял отвлечься, забыть о фотографии в блокноте, лежащей на шкафчике в кухне, но потом в разговор вломился Эмилио, и не замечать этого невидимого гостя было уже невозможно.
Компания развлекалась, перескакивая с одной темы на другую, а его мысли ходили по одному и тому же кругу: от Грегора Менделя и рецессивных генов к ушным мочкам и фотографии в кабинете профессора Леонарда. Он старался удержать их, не пускать в те темные углы, куда заглянул, разговаривая с Фаусто.
Время от времени Адам, чтобы не выглядеть белой вороной, вступал в общую дискуссию, что-то говорил, но по-настоящему вернулся в реальный мир только тогда, когда гости собрались уходить. С облегчением вырвавшись из темного плена догадок и предположений, он пожимал руки, целовал подставленные щеки и махал вслед машине, унесшейся наконец в сторону Сан-Кассиано вместе с облачком белой пыли.
Предложение помочь Антонелла встретила с благодарностью. Работали молча, сосредоточенно, а когда закончили, о веселых посиделках напоминали только горы посуды на сушильной доске да красное пятно на камнях в том месте, где кто-то опрокинул стакан с вином.
Уставшие, они сели передохнуть на деревянную скамейку у амбара. Место было тихое. Солнце уже клонилось к западу, и тени медленно сдвигались, постепенно смягчая краски, ретушируя яркий пейзаж.
— Как здесь хорошо! — сказал Адам. — Тебе повезло.
— Да, но я за все это плачу. Поместью нужны деньги.
