Синьора Фанелли.
Адам закрыл глаза, притворившись, что спит, но мысли уже закружили — дело принимало новый оборот. Похоже, он все-таки не ошибался в своих предположениях.
— Адам, — прошептала она, пробираясь к кровати. Ее рука нежно коснулась его плеча. — Адам…
Он сделал вид, что просыпается.
— Да?..
— Тебя к телефону.
Гарри начал с ходу, не поздоровавшись, с изложения истории, ухватить логику которой Адаму удалось не сразу.
История началась в Милане со встречи на вокзале с какой-то девушкой-швейцаркой, которая заблудилась, и уже было поздно, и у нее был адрес какого-то отеля, и они отправились туда, и отель оказался дешевой ночлежкой, даже без носильщиков, и Гарри, пока она регистрировалась, пришлось тащить наверх ее чемоданы, а когда он спустился, выяснилось, что она уже выписалась. Насовсем. Вместе с его сумкой. Той самой, которую он — по простоте душевной — оставил внизу. Той самой сумкой, в которой были все его деньги.
Сказать, что эта история как-то выделялась из ряда других, было бы несправедливо. На протяжении нескольких лет Адам выслушивал, казалось, одну и ту же песню с незначительными вариациями.
— Гарри, который час?
— А что такое? Слишком поздно для гребаной оперы? Да, поздно, о'кей, и я заторчал в этом замудоханном отеле с набитым газетами чемоданом какой-то швейцарки.
— Сомневаюсь, что она швейцарка.
— Ты сомневаешься, что она швейцарка?!
— Сомневаюсь.
— Ну ладно, косичек у нее не было, и чертовой коровы на поводке тоже, если ты это имеешь в виду!
— Успокойся, Гарри.
— Это ты успокойся. Не ты же сидишь в Милане с чемоданом газет.
— Паспорт у тебя есть?
— Конечно, есть, — возмущенно буркнул Гарри.
— А деньги?
— На билет не хватит, иначе бы я тебя не беспокоил.
— Ты откуда звонишь? Из отеля?
— Да.
— Они говорят по-английски?
— Они думают, что говорят.
— Хорошо, слушай. Вот что я предлагаю…
Разговаривая, Адам следил краем глаза за синьорой Фанелли. Она уже закрыла ставни на террасе, но оставила открытыми двери, чтобы проветрить помещение. Когда он наконец положил трубку, хозяйка вытирала стойку бара.
Он вдруг заметил, что стоит босиком, в пижамных штанах и наспех надетой мятой футболке.
— Проблемы? — спросила она.
— У вас есть брат?
— Да.
— Он, случайно, не стихийное бедствие?
Она рассмеялась. И снова рассмеялась, когда услышала о злоключениях Гарри. А потом налила им обоим по стаканчику и извинилась за то, что была так неприветлива вечером. Одна из кухарок, Лукреция, опять заявилась на работу пьяной. Конечно, бедняжке можно было посочувствовать — ее муж просто грязная свинья и всегда был свиньей, даже в детстве, но пьянство — это последнее дело. Как тут быть?
