– Кто мог это сделать, если мне даже еду бросают через люк в потолке? – усмехнулась щербатым ртом узница. – Если, конечно, это гнилье можно называть едой…
– Понятно, – кивнул правитель. – Значит, только что ты созналась еще в одном акте колдовства.
– Ну да, конечно! Без колдовства уже и узнать ничего невозможно. А если бы даже и так – что плохого в колдовстве, дающем знания? Почему вы этого так боитесь?
– Женщина, я пришел не ради… – снова возвысил голос архонт.
– Да, да, – перебила старуха, – если могущественный правитель целой имперской провинции снизошел до визита к презренной еретичке, то, конечно, не ради философской беседы. А только потому, что этого правителя кто-то очень крепко и больно взял за задницу, а молитвы почему-то не помогают. Чтобы это сообразить, вовсе не требуется быть колдуньей, архонт.
Правитель медленно сосчитал про себя до пяти, обуздывая свой гнев. В тишине потрескивал факел.
– Город окружен варварами, – спокойно сказал архонт наконец. – Первые штурмы мы отбили, но это лишь потому, что враги еще не брались за нас всерьез. Следующего штурма нам не выдержать. И помощи ждать неоткуда.
– Так, так, – сухие губы раздвинулись в широкой улыбке, – значит, скоро и тебе предстоит узнать, каково сидеть на цепи в вонючей дыре? Изволь, я охотно поделюсь с тобой опытом…
– Я не дамся им живым, – сухо произнес правитель. – Но речь не обо мне. Речь о городе. Тысячи невинных людей. Женщины. Дети.
– Ну а я-то тут причем?
– Сделай то, за что тебя приговорили. Нашли на захватчиков чуму.
– Чу-муу? – ведьма явно продолжала забавляться. – Очень интересно. А не подскажешь, зачем мне это надо? Мне варвары ничего плохого не сделали. И вряд ли сделают. Зачем им искалеченная старуха?
– Ты получишь полное помилование. И столько золота, сколько сможешь унести.
– С вашей стороны было очень предусмотрительно переломать мне кости. Теперь я точно не смогу унести много…
– Я пришлю тебе лучшего лекаря.
– Работу одного твоего палача не исправить и десяти лекарям…
– Это не мой палач. Инквизиция подчиняется напрямую Святейшему Престолу. Я лишь формально утверждаю приговоры, – произнес архонт и тут же одернул себя: с чего это он должен оправдываться перед осужденной еретичкой?!
– Так ты у нас ничего не решаешь? И при этом пытаешься давать мне какие-то обещания? Как ты можешь отпустить меня, если сказано "Ворожеи не оставляй в живых"? Перепишешь Писание?
– В эту самую минуту, – глухо поведал архонт, – городской архив горит в огне. В том числе – и все материалы по твоему делу. Конечно, потом ты должна будешь покинуть город. Но у тебя будет достаточно золота, чтобы обосноваться в любом другом месте.
