Жорж спрятал телефон и уставился на деваху. Она показала ему язык. Жорж по-прежнему не сводил с нее взгляда, и это деваху злило. Она вдруг подняла подол — под юбкой ничего не было — и спросила хриплым голосом:
— Ну что, а? Нравится, урод?
— Сволочь, — сказал Жорж, приподнимаясь. — Какая же ты сволочь. Я только что человека убил, понимаешь? Ты знаешь, что такое человека убить? — Деваха смотрела на него с кривой усмешкой. — Это как раскаленный уголь проглотить, дура, а ты тут… Ты никогда не рожала, поэтому и не знаешь, что такое смерть. У тебя душа есть или нету, а? — Голос его задрожал. — Совесть у тебя есть или нету? Ты знаешь, что такое любовь, тля? Любовь — это спасение. Ты хочешь спастись, дура вонючая?
— Мудила лагерный! — закричала деваха, вдруг попятившись к двери. — Мудила ты лагерный!
Автобус остановился, и она выпрыгнула на обочину, что-то закричала Жоржу, но он сел спиной к ней и крепко зажмурился, стараясь восстановить дыхание. Наконец это ему удалось, и сердце его снова забилось ровно и редко.
— Следующая остановка — Каширское шоссе, — объявил водитель.
Лиза долго не могла уснуть. Встреча с лилипутом, рюмка коньяка, потом слишком горячая ванна — и вот тебе бессонница.
Да, встреча лицом к лицу с настоящим лилипутом стала для нее потрясением. Ее словно ударило электрическим током. Это было знаком судьбы, а Лиза верила в судьбу.
Ей еще никогда не дарили цветы, а этот маленький мужчина поднес ей шикарный букет — одиннадцать бордовых роз. Она видела такие в цветочном киоске у метро — по сто рублей за штуку. Значит, он выложил за букет тысячу сто рублей, не меньше. Вдобавок он такой воспитанный. Он встал, когда она вошла, и не садился, пока она не соизволила опуститься на табуретку. Лиза даже в кино не видела таких благородных мужчин, как этот Жорж. Начищенные до блеска туфли, строгий костюм, пиджак, застегнутый на все пуговицы, великолепные черные брови, красивая сестра с изумительным именем Изольда, погибшая на арене цирка, жрецы искусства и все такое. “Кажется, он на меня запал”, — подумала Лиза. Она представила, как Жорж залезает на стул, чтобы ее поцеловать. Но больше ей понравилась другая картина: она опускается на колени, Жорж берет ее за ухо и, слегка наклонившись, целует в рот.
Конечно, он был карликом, то есть инвалидом или получеловеком, но иногда различия между большой некрасивой женщиной и маленьким красивым мужчиной ничего не стоят. Она попыталась представить стовосьмидесятисантиметровую женщину в объятиях стодвадцатисантиметрового мужчины, но коварное воображение подсунуло образ Богоматери с младенцем…
