А здесь, наоборот, выпирает грубый реализм, который может вызвать определенные подозрения. Так глубоко, да чтобы равномерно всей подошвой, люди не наступают. Надо бы сгладить линии, размазать контур, подтереть абрис отпечатка…
Оставляя по ходу движения примерно через каждые пятьдесят-восемьдесят метров подобные шедевры наземной живописи, группа прикрытия стремительно удалялась от места недавнего боя. Уходила от взорванных «Фантома» и вертолетов, от трупов погибших от пуль «вьетнамских партизан» американских коммандос. Уходила в глубь материка, в противоположную от маршрута движения основной группы сторону. И уводила за собой возможную погоню.
Надломленная ветка…
Разорванный стебель травинки…
Сбитые с куста листья…
Отодвинутый в сторону камешек…
Случайный отпечаток подошвы ботинка на не покрытом растительностью участке грунта. Хорошо читаемый отпечаток… Американского ботинка…
— Колонне стоп.
— Колонне стоп…
— Колонне стоп…
— Колонне… — пронеслось тихим шепотом от уха к уху, от арьергарда к передовому дозору.
— Стоп колонне!
Колонна остановилась. Дозор встал в боевую стойку, готовый к атаке спереди. Арьергард развернул стволы назад.
— Разобрать носилки.
Носилки расправили, аккуратно уложили на них раненых и мертвых.
— Носильщики!
Пленных американцев разбили на пары и поставили спереди и сзади носилок, связав между собой все той же парашютной стропой, зафиксированной на ручках. Теперь они могли убежать только со своей ношей.
— Кто знает английский? — спросил командир.
— В пределах программы, со словарем…
— Понятно. Кто без словаря?
— Я могу попробовать,
— Скажи — при попытке побега конвой стреляет на поражение.
— Если вы хотите спастись бегом, мы вас будем поразить наповал! — изложил, как сумел, новоиспеченный переводчик командирскую мысль, для верности красноречиво поведя дулом автомата вдоль строя пленных. — О'кей?
— Yes, yes… — согласно закивали понятливые американцы.
— Ну, значит, действительно знаешь без словаря, — остался доволен языковой подготовкой своего подчиненного командир. — Скажи им еще, чтобы они не вздумали разговаривать между собой. Чтобы были как глухонемые. Потому что за каждое произнесенное, даже случайно произнесенное слово я буду наказывать самым суровым образом. Вплоть до… И еще скажи, что после того, как мы дойдем до места, я их отпущу на все четыре стороны. Если, конечно, они до того не натворят каких-нибудь глупостей. Ну а если натворят — пусть пеняют на себя…
