Только бы мне вывести их отсюда, уж я сумею помешать им возвратиться.
Рено. Мир! Мир! Слава святому Лёфруа! На Мо! Живо в поход!
Все. На Мо! Идем на Мо! Закончим войну!
Д'Акунья(Сиварду). Вы видите, как мало смысла помогать этим тварям. Они уже готовы разбрестись во все стороны, не думая о том, что у французских дворян есть еще войско в Париже.
Сивард. Чего же вы хотите? Помогать мужику — все равно что мыть голову ослу.
Лагерь мятежников по дороге в Мо. Палатка совета.
Брат Жан, предводители крестьян и вольных отрядов.
Брат Жан. Вот видите, они явились к нам для переговоров. А разойдись мы по домам, они набрались бы смелости и разбили бы нас по частям.
Симон. Не спорю. Посмотрим, однако, чего они хотят.
Брат Жан. Ввести их.
Входят Жан де Белиль и мэтр Ивен Лангуаран.
Кто вы, мессиры, и что вам нужно от верховного совета общин?
Белиль. Высокодоблестный военачальник! Меня зовут Жан де Белиль, я придворный рыцарь. А этот мессир — ученый, доктор прав, мэтр Ивен Лангуаран. Мы оба посланы нашим грозным сеньором, герцогом Нормандским, правителем королевства, для переговоров о мире.
Лангуаран. То есть для того, чтобы выслушать ваши жалобы и удовлетворить их, если это окажется возможным.
Белиль. Это изложено в письмах, которые мы имеем вам вручить. (Передает письма брату Жану.)
Лангуаран(Белилю). Мессир Жан! Как вам известно, говорить надлежит мне. Моя речь готова, и я прошу вас мне не мешать.
Белиль(тихо). С богом! Но покороче, пожалуйста.
Лангуаран. Хм... хм... хм... (Снимает шапку и трижды кланяется, затем надевает шапку, откашливается и откидывает длинные рукава.)
Брат Жан. Начинайте же, мы слушаем.
Лангуаран. Господин! И вы, господа! Анаксагор[77], древний философ и врач Дионисия Первого[78], короля Сицилии, на вопрос упомянутого Дионисия о том, что, на его взгляд, полезнее всего для благоденствия государства, ответил, что есть два условия, необходимые для общественного блага, и третье, столь же обязательное.
Моран(к Рено). Ты что-нибудь понимаешь?
Симон. О чем это он разглагольствует?
Оборотень. Да по-французски ли он говорит?
Брат Жан. Ближе к делу, доктор.
Лангуаран. Так вот, господин, и вы все, господа! (Обнажает голову.) Знаете ли вы, каковы эти три условия? По мнению философа Анаксагора, primo — это добрый король; secundo — плодородная почва; tertio — мир, id est[79] — доброе согласие между королем и его народом. Но, может быть, вы, господин, и вы, господа
