А когда Ленарту стукнуло два, меня снова сорвало с места, и я не мог вернуться в Гнилушку несколько месяцев. Наша связь вздрагивала, но замотанная Алька не тянула с той неистовой силой, что раньше, и выдернула меня в панике, лишь когда наш неугомонный мальчишка опрокинул на себя кастрюлю с супом. Обжегся он не так сильно, как мог бы, но все равно долго болел, и мы не отходили от него, смазывали ожоги целебной мазью (спасибо Леме и Канге), пели песенки и рассказывали сказки, отвлекая и утешая… Когда Ленарт поправился, я пошел в лес с ружьем — и меня подхватило снова. Я плыл с викингами через бурную Атлантику — не иначе, Америку открывать, — а перед глазами моими стояли лица жены и сына, я скрипел зубами во сне, но не мог, не мог вернуться сам! А она, моя Аля, все не звала.
она
Ленарту было четыре года, мы жили с ним душа в душу, а папа наш подолгу где-то пропадал и возвращался, только когда был совсем край. Когда Ленарт заболел корью, или когда он заблудился в лесу, или когда упал с крыши — возникал Отокар, бледный, взволнованный, и принимал на свои плечи тяжесть случившегося. Мы вместе хлопотали над сынишкой, ночами нас накрывал тайфун — но рано или поздно мой муж уходил снова в неведомые дали. Я давно держала на полочке у двери склянку с запирай-травой, чтобы не было еще детей. Потому что иначе любой из тайфунов мог принести Ленарту братика или сестричку, а мне едва минуло двадцать лет. Канга, сунувшая мне заветную бутылочку, наказывала пользоваться ею пореже — но с каждым годом нужда в зелье была все менее настоятельной.
Когда Ленарту стукнуло пять, а мне двадцать два, я встретила Тангера.
Мы с малышом отправились в Лашену за покупками. Сначала надо было кое-что продать (я тащила с собой в корзине шерстяные носки и нитяные шали, связанные за зиму), так что мы примостились на рынке у самого входа. Ленарту было скучно, и он донимал меня бесконечными вопросами.
— Мама, а если петуху выщипать хвост, он сможет кукарекать? А кто сильнее — дядька Прон или вон тот стражник? А почему у того мальчика бусы на шее — он что, девчонка? А мы купим тетке Уйте подарок? А какой? Ну мам! А давай мы потом пойдем на речку? А правда, что там сом и у него усы? А если червячок порвется пополам, он все равно живой будет?
Я машинально отвечала: "Да, милый, нет, милый" — успевая еще как-то реагировать на покупателей.
Потом Ленарт дернул меня за рукав и спросил, куда девается вода из лужи.
— Испаряется, — ответила я. Он страшно заинтересовался, пришлось прочитать ему маленькую лекцию о круговороте воды в природе.
