— И почему тебе неймется? — Несколько обиженно спросил Раир, с помощью Ликта возвращая Вику в исходное положение.
— Наверное, она вспомнила, что хороший удар по голове иногда вылечивает от безумия, — глубокомысленно предположил Ликт. — Чтоб его кошки съели! — добавил он, тщетно пытаясь спрятать улыбку.
— Ну уж нет! Не собираюсь я лечиться такими варварскими методами! — решительно заявила Вика. Смеяться было куда приятнее, чем кричать от горячей боли, взорвавшейся в ноге и боку, и, разумеется, Вика рассмеялась. — И почему, скажи на милость, есть кого-то должны кошки? Почему уж тогда не мышки? Или блошки? "Чтоб тебя бешеная блоха затоптала!" — тоже звучит неплохо.
— Просто так говорят, — отсмеявшись, пожал плечами Ликт.
— Ещё лет двести назад, — неожиданно серьёзно заговорил Раир, — это было самое страшное проклятие (Вика и Ликт удивлённо на него уставились). Это очень древнее поверье: если человека убьёт кошка — рысь, лев, тигр, пума, — он умирает совсем, навсегда, — объяснил Раир. — То есть, от него ничего не остается, душа умирает тоже. И проклятие было не только самым страшным, но и самым действенным.
— Но это же просто присловье такое, — растерянно сказал Ликт. — Просто так говорят…
— Говорят, — согласился Раир. — Люди часто играют с огнем.
— Придумал! — снова заулыбался Ликт. — Буду теперь натравливать кошек на Дракона!
— На какого дракона? — переспросила Виктория.
— Ну, на Шегдара.
— Не стоит лишний раз повторять имя, — сказал Раир. — Звать его сюда нам решительно незачем.
— Ладно, — пожала плечами Вика, — не самое сложное задание! А почему "Дракон"?
— Его стали называть так лет пять назад, — сказал Раир. — С его подачи, насколько я помню. Это древний символ, один из древнейших, означающий силу и мудрость. Ещё десяток лет, — добавил он, помолчав, — и слово вполне может получить другое значение. Уже сейчас, слыша "Дракон", люди вспоминают не древнего бога, а нынешнего правителя.
Прошло ещё три дня, и Вика окончательно вернулась в ряды двуногих прямоходящих. Левое бедро пересекал длинный шрам, но Бабушка заверила, что через пару месяцев он станет едва заметной тонкой ниточкой, а пока надо понемножку разрабатывать ногу. Бродить по лесу, например, для начала. Вика, разумеется, ничего против такого предложения не имела, тем более, что с Бабушкой она готова была отправиться и в пеший кругосветный поход, не то что в соседний овраг за травами. Вообще, думая о Бабушке, Вика непременно запутывалась: с одной стороны, Бабушка на первый взгляд казалась открытой нараспашку, дружелюбной и насквозь понятной, но девушке мерещилась в ней древняя, немыслимо мощная сила, хотя ничего сверхъестественного Бабушка не совершала. Впрочем, настоящее могущество редко растрачивается по мелочам, оно в доказательствах не нуждается.
