"Он — Проводник Умерших. Ты письмо доставай, а не перескакивай на левые темы".
"Не буду я это письмо читать! Лучше покажи, как огонь магией разжечь, раз уж обещала".
"Я ничего не обещала. И зачем тебе учиться магии — перед смертью?"
"А чтоб дурой не помереть", — усмехнулась Реана.
"Ну, тут тебе уже ничто не поможет, — с издевательским сочувствием сказала Реда. — Ладно, смотри…"
Учиться таким манером оказалось очень продуктивно. Схема была до смешного проста: как и в случае с чтением мыслей, Реда показала лишь один раз, после чего её ученица уже самостоятельно лихо зажигала. Реана объяснила это себе так: магия относится к тем умениям, которым можно безрезультатно учиться всю жизнь, а можно усвоить урок сразу же, и потом уже не забудешь. Все дело в том, чтобы понять — осознать, ощутить — принцип, как в хрестоматийных примерах с катанием на велосипеде и умением свистеть и плавать. А когда учитель находится внутри тебя, не понять принцип довольно сложно, как ни крути.
Через пару часов после обеда дорога поднатужилась и продралась-таки из лесу на открытое пространство. Справа это пространство ограничивалось глубокой длинной ямой и крутым склоном за ней, причем всё это заросло — густо и беспросветно — всё тем же, давно уже намозолившим глаза терновником. Дорога огибала эти жуткие заросли, вползала на холм прямо к сравнительно высокому замку с тремя башнями разной высоты и формы, но одинаково завершавшимися острыми пятискатными крышами.
"Приехали, — сказал Реда. — Отпускай коня, как договорилась".
"Подожди! Как это "приехали"? Ты хочешь сказать, что эта ржавая крепость — Нори-ол-Те?"
"Ничего я не хочу говорить девчонке, не умеющей отличить храм от крепости".
"Притащить бы тебя в мой мир и поглядеть, как ты отличишь мышь от принтера!" — огрызнулась Реана. Попутно она соскочила с седла, перевесила сумку с конской спины на свою, после чего скормила Рыжему на прощанье остававшийся кусок хлеба, погладила его по морде и сказала бежать домой. Конь фыркнул, тряхнул головой и неспешно потрусил обратно.
Идти пешком после нескольких часов в седле оказалось удивительно приятно, тем более, что ноги давно уже начали подмерзать. Снег на дороге — сантиметров тридцать глубиной — был нетронут, позволяя идти вброд по ровному. Впрочем, когда дорога пошла в гору, подбираясь к храму, ветер стал чувствоваться куда сильнее и надул на поверхности снега волны с острыми гребнями и твердой коркой. Самое неудобное: для того, чтобы идти по нему, наст недостаточно прочен, но зато в самый раз, чтобы ногу на каждом шагу приходилось вытаскивать с усилием.
