— Дорогая моя, мы все рады твоему приезду! Так рады! Конечно, это очень мило с твоей стороны наконец-то узнать папину родню, погостить у нас месяц-другой. Ты уже оправилась? Крепко спишь?
— Да, мне лучше.
— Нелли собирается на днях забрать тебя в загородный дом. Больница — не слишком приятное место, не так ли, моя дорогая?
— Ничего. Мне здесь нравится, я не хочу ни в какой дом.
— За тобой и там будет хороший уход, не беспокойся.
— Да я и сама могу все делать! Врач сказал, что еще денек-другой, и смогу ходить. Молодая, мол, заживает все быстро.
— А голова? Как твоя голова? — внимательно посмотрела на Майю Наталья Александровна.
— Голова? Да, я все еще не могу вспомнить некоторые вещи, но она уже не болит так сильно.
— Ну, вот и замечательно! Вполне можно тебя перевозить на дачу. Значит, спишь ты крепко?
— Да.
— Ну а что ты любишь из еды?
— Жареную картошку.
— Картошку?! Ах, прости. Ну а пирожные любишь?
— Кто ж их не любит?
— Значит, пирожные, шоколадный торт. С миндалем.
— Почему с миндалем?
— Это я так. Да, пожалуй, что на природе будет лучше. Что тебе рассказывала княгиня?
— Княгиня?
— Ну, Вера Федоровна?
— Ничего особенного.
— А про Георгия?
— Георгия Эдуардовича?
— Ну да, — в голосе его второй жены послышалось нетерпение. — Не собирается она снова замуж?
— За кого?
— Да за него, Господи!
— Зачем?
— Затем, что наша княгиня привыкла жить хорошо, хотя всю жизнь палец о палец не ударила. После развода все фамильные безделушки распродала, да уж ничего теперь не осталось. А Эдуард Олегович княгиню не жаловал, денег не давал. И сынок, то есть, Эдуард-младший, постоянно делает долги. Но для нашей княгини это верный признак породы. И вот теперь она прискакала. Ведь Жора теперь очень… Да, это неважно!
— Что неважно?
— Ты потом все узнаешь. Если узнаешь, — прищурившись, негромко добавила Наталья Александровна.
Последней Майя увидела Нелли Робертовну, и почему-то эта женщина понравилась ей больше остальных.
— Ну, здравствуй, Маруся, — улыбнулась вдова Эдуарда Листова, и Майя сразу же узнала этот голос. Да, именно Нелли Робертовна негромко звала в первый день: «Маруся, Маруся…»
— Здравствуйте.
— Так вот ты какая. Знаешь, а я именно так тебя себе и представляла.
«И очень ошиблись», — тут же подумала Майя. Почему-то признав в ней по ошибке дочь Эдуарда Листова, все вдруг тут же начали находить с ним сходство.
— Ты очень похожа на… Впрочем, увидишь. Возможно, это поможет твоей памяти. Я не стала пока ничего сообщать твоей маме…
