— Ну хорошо. Хотя бы объясни, зачем ты приходишь? Ты же ни поесть не можешь приготовить, ни уборку никогда не делаешь. А ведь сегодня у домработницы выходной. Неужели не видишь, что в квартире грязно? И холодильник пустой. Если бы ты хотя бы женскими обязанностями не пренебрегала, я никогда не подал бы на развод. Но от тебя же совершенно нет никакого толку! Ты как мебель в этом доме! Но ты же не табуретка, не торшер. Ева!
— Фонарин ждет, — нехотя сказала она. — Поехали.
— Как это ждет? Почему ты мне об этом говоришь?
Не ответила, вытащила из пачки еще одну сигарету.
— Ты опять к нему, что ли, вернулась? Ева? Будешь молчать, я никуда не поеду.
— Это сюрприз.
— Какой еще сюрприз? — вздрогнул он.
— Приятный.
Надо же! Сегодня бывшая жена на редкость общительна!
— А Лева? Лева знает?
Молчаливый кивок. Он понял, что больше из Евы не вытянуть ни слова. Ну что за женщина!
— Ладно, поехали, — сказал нехотя. Потом тоскливым голосом попросил: — Отдай ключ, а?
Покачала головой отрицательно. Разве мало он ей оставил при разводе, хотя Шантель предлагал своего адвоката? Могла бы купить себе квартиру, запереться там в четырех стенах и молчать, сколько вздумается. Он совершенно точно знал, что бывшая жена таких покупок не делала. Значит, опять Фонарин. Зачем тогда их женили!
— Ну, хорошо. Тебе когда-нибудь надоест, и ты перестанешь сюда приходить… Я поеду к Фонарину, только поем по-быстрому и переоденусь. Что? Еды нет? Я позвоню и закажу пиццу. Времени нет? Там накормят? Ева, там эти. На улице. Ты не боишься? А я боюсь. Каждый день хожу и боюсь, что какой-нибудь сумасшедший воткнет мне нож в спину. Хотя бы для того, чтобы прославиться.
Он был сегодня удивительно разговорчив. Словно предчувствовал, что в недалеком будущем жизнь изменится, изменится к худшему, и спешил поделиться с человеком, которому явно был небезразличен. Иначе почему бы она сюда возвращалась после развода… Странно, почти два года прожили вместе и не поругались ни разу! Как всякая нормальная супружеская пара.
— Они должны меня ревновать. К тебе. Ева? Ты не боишься? Похоже, что ты ничего не боишься. Ладно, я готов.
Он говорил все это, снимая с себя свитер, потом брюки, потом трусы, потому что вспотел и хотел надеть чистое белье. Она смотрела на все это молча, без единого движения, не делая попыток к сближению. Просто лежала и смотрела. Он вспомнил, что тело у Евы совершенное, но вспомнил также, что пользовался им только в крайних случаях. Когда уже было все равно — или она, или резиновая надувная кукла.
