Если бы женщина любила телом, для Ирины все счастливо закончилось бы в ту прохладную майскую ночь, когда любимый мужчина пытался вызвать в себе желание и страсть к ее неловкому телу. Восторженные любовные романы, запоем прочитанные в огромном количестве под сенью родительского дома, сконцентрировались в Ирине одним раскаленным словом «ложь». Все оказалось ложью: и умелые раздевания, и. долгие ласки, вызывающие взаимный восторг, и сам акт, преподнесенный как нечто прекрасное, как великий апогей бушующей страсти.
Ирина не почувствовала ничего, кроме боли, отвращения и брезгливости к физиологии. Ирина никому не рассказывала ни о событиях той ночи, ни о последующих попытках полюбить мужское тело. Ирина его так и не поняла, поэтому никогда не возражала против многочисленных любовниц мужа. Переложив на оплаченные услуги жриц любви неприятную ей обязанность, она почувствовала только облегчение. Что значат смешные движения тела в сравнении со святыми порывами любящей души?
После этой ночи Ирина сразу же забеременела. Серебряков оказался джентльменом и предложил законный брак. Глупо было не воспользоваться моментом, и Ирина получила Александра Серебрякова вместе со всем его светлым будущим в законное пользование. Через семь месяцев после свадьбы родился сын, скрепивший их брак. Но даже сына эта странная женщина любила меньше, чем мужа. У нее оказалась слишком цельная душа, чтобы разделить свою — любовь на двоих. Заботы о благополучии мужа поглощали время, силы и чувства. Ребенок получал все, кроме родительской любви. Серебряков был слишком увлечен работой, а Ирина — тем, чтобы его не потерять. Александр никогда не кричал ни на жену, ни на ребенка. Единственное, что Александр не прощал жене, так это полное отсутствие вкуса в одежде и косметике. Ничто не выводило его из себя так, как сочетание розового с зеленым в ее нелепых нарядах. Ирина никогда не могла забыть, как однажды собиралась на деловую встречу, а муж вошел взглянуть на ее платье. Зеркало отразило выражение брезгливости и отчаянья на гладко выбритом лице Александра.
— У меня что-то не так?
— Все, к сожалению, — ответил Александр и метнулся к платяному шкафу. — Снимай эту мерзость и запомни, что- с твоей фигурой вообще не должно быть никаких архитектурных излишеств в одежде. Ажурные черные колготки носят только проститутки, а банты на голове — торговки. И выброси, — бога ради, эту бижутерию. Она мне напоминает станцию метро «Новослободская».
