— Вот, держи! — сказал он. — Кофе хоть и противный, но, по крайней мере, горячий.
Ребекка спустила ноги с кровати, потянулась к кружке и прижала обе ладошки к горячему металлу. Легкая, еле заметная дрожь охватила все ее тело. Эта дрожь передалась кружке с кофе, и на поверхности черной жидкости появилась рябь.
— А где Висслер? — поинтересовалась она, отхлебнув кофе и поморщившись.
— Тут, рядом, — ответил Штефан и присел на край кровати, но старался держаться от Ребекки как можно дальше. — Он как раз торгуется, словно марокканский базарный зазывала, по поводу астрономической суммы в пятьдесят марок. И он однозначно дал мне понять, у кого тут есть право голоса. Вот ведь придурок!
Ребекка искоса посмотрела на Штефана:
— Он, видимо, знает, что делает.
— Да уж! — буркнул Штефан. — Именно так он мне и сказал. Остается только надеяться, что он прав. А если нет…
— А если нет? — переспросила Ребекка, но Штефан ответил не сразу: в голосе Ребекки он почувствовал легкую тревогу.
Он пожал плечами и, чтобы выиграть пару секунд на обдумывание ответа, отхлебнул из своей кружки. Ребекка все-таки была права: кофе здесь и в самом деле мерзкий.
— Тогда у нас может возникнуть проблема, — наконец сказал он.
— Какая проблема?
— Ну, например, от всей этой затеи, возможно, придется отказаться, поставив на ней резолюцию: «Полный провал».
— Ах да! — пробормотала Ребекка. — Я забыла: мой муж — пессимист.
— Твой муж — реалист, — поправил ее Штефан.
Он отважно влил себе в рот остатки кофе и поднялся, чтобы поставить чашку на стол. Он вполне мог это сделать, не вставая с кровати, а лишь наклонившись вперед, однако у него вдруг появилось ощущение, что ему сейчас необходимо пройтись по комнате. Проблема, которую он на самом деле имел в виду, заключалась в другом.
— Мы находимся здесь уже почти две недели, но не продвинулись вперед ни на шаг. Висслер — придурок, который ничего не делает и лишь пускает пыль в глаза, а у нас тем временем мало-помалу заканчиваются деньги. Собранного нами до сего момента материала хватит лишь на то, чтобы заполнить почтовую открытку с романтическими видами Боснии и Герцеговины. Снаружи шатается с полдюжины головорезов, по сравнению с которыми Али-Баба и сорок разбойников выглядели бы как ежегодное собрание английских дворецких. И после всего этого ты считаешь, что я пессимист?
Ребекка слегка улыбнулась.
— Готова поспорить, что ты не сумеешь повторить то, что только что сказал.
Штефан остался серьезным.
