— Ну чего уставилась? Чего, полоумная? — Рыжий дернул головой, безуспешно пытаясь оторвать свой взгляд от странного девочкиного взгляда. И в его голосе, почти сорвавшемся на крик, был испуг.
— Ты, — медленно проговорила Ритка, не выпуская его взгляда и наконец-таки разглядев, что ей примерещилось там, в глубине. Руки. Дрожащие, со вспухшими венами, но еще не старые женские руки с тонкими пальцами. Пальцами, рассеянно мнущими в коричневую труху хрупкую сигарету. — Ты… Алик… — не замечая, каким чужим и тускловато-низким стал ее голос — голосом взрослой усталой женщины, а не маленькой девочки; и как дернулся Рыжий от этого голоса — и от произнесенного имени. Так называла его мать — и больше никто…
— Ты чего, Рыжий? — удивленно спросил Винт; попытался было заглянуть в лицо приятеля — и отпрянул, испугавшись.
— …Твоя мама… — Ритка не очень понимала, что она говорит. И не очень понимала, кто она сама. И кто этот растерянный мальчик перед ней. Просто говорила, стараясь не упускать из виду руки — дрожащие, со вспухшими венами, но еще не старые женские руки…
— Твоя мама… Алик, сегодня нашла в твоей летней куртке сигареты… А ты накричал на нее… ты… ты ударил ее, да?.. А потом ушел. И так и не вернулся, чтобы извиниться… А мама сидит над твоей курткой и плачет. У нее дрожат руки… Она думает, что у нее никого нет, кроме тебя, и что тебя у нее тоже — нет. И что она никому не нужна, и ее жизнь не удалась; и до окна всего несколько шагов, а потом надо взобраться на подоконник… И, кажется, это самое простое и единственное, что ей осталось сделать. Если бы ты успел вернуться — и сказать ей, что любишь ее… Если бы ты успел — до того, как она решится подойти к окну…
Ритка замолчала, растерянно глядя — не в бесцветные, испуганные насмерть глаза стоящего перед ней рыжего мальчишки — на свои руки… (Руки — дрожащие, со вспухшими венами, еще не старые женские руки с тонкими пальцами. Пальцами, рассеянно мнущими в коричневую труху хрупкую сигарету…) Свои, знакомые, с красными царапинами от кошачьих когтей, детские ладошки…
— Ты… полоумная… ведьма… — пробормотал Рыжий, пятясь от нее и наступая на ноги своих ничего не понимающих приятелей.
— Если бы ты успел вернуться… — повторила Ритка уже ему в спину. Все еще не узнавая своего голоса и не понимая, что она говорит…
— Эй, эй, Рыжий, куда, — завопили и, переглянувшись, припустили вслед за улепетывающим вожаком друзья. Позабыв брошенного Рыжим щенка и девчонку, которую они хотели попугать — и которая в результате каким-то странным, непостижимым образом напугала их бесстрашного предводителя.
