Моя веселая Англия | страница 59



И на мой недоуменный взгляд тихонько сказал:

– Наши – лучше всех!.. А с ней мы сами разберемся. Тут. Тихо.

Кстати, ту специалистку по водорослям тоже звали Лизаветой...

* * *

Королевы с рождения были в двух состояниях. Или соблазнительная невеста, за которой давали в приданое полкоролевства, или безутешная вдова, плавно переходящая в статус соблазнительной невесты, за которой все еще отдавалось и свое приданое, и полкоролевства покойного супруга.

* * *

Как только британский король всходил на трон, его сразу предупреждали: ваше величество, хотим сообщить вам пренеприятнейшее известие: вы наследуете страну в прискорбном состоянии.

Это означало, что казна, как всегда, пуста, драгоценности разворованы фаворитками и нахальная челядь на королевской кухне уже съела последнюю утку. Надо идти воевать. И подымать на знамя какую-нибудь благородную идею, имея в виду чужие земли, а также золото и другие полезные ископаемые, лежащие в сундуках очередной намеченной к завоеванию страны.

* * *

Нет, что ни говорите, а мне очень импонирует Елизавета Первая. Молодец! Девственность – как говорил ей Уолсингем – это товар, который никогда не падает в цене... И во время всего правления ее величества цена не упала.

Хотя говорили, что у нее и дети были...

Да врут, наверное.

* * *

Мне вот нравится, что в Британии нет такого юридического понятия «народ». Жители Британии – подданные ее величества королевы. Она же, королева, олицетворяет закон. В суде обвинительный акт всегда начинается словами: «Именем короны».

А в действительности – демократия в Британии активно разгулялась. Британцы требуют от своих монархов высоких нравственных стандартов. И монархи стараются соответствовать королевской чести. А народ, то бишь подданные, наблюдают и делают замечания.

И еще мне очень нравится, что когда будущий монарх влюбляется в особу некоролевских кровей, то, преодолевая конфликт личных чувств и монарших обязанностей, он принимает решение – отказаться от короны. Или от любви. И то, и другое вызывает уважение.

* * *

Эти полгода чуть ли не каждый день я рассматривала портреты английских монархов разных эпох. В пору своей молодости и цветущей красоты они как-то не озабочивались по поводу своего следа в истории – воевали, делили земли, закладывали подданных своих ради собственных амбиций, гоняли армии туда-сюда, интриговали, само собой, а спохватывались вдруг в старости, что стены у них в замках голые, и гобелены уже не модно, а главное, что потомкам своим, кроме собственных скандалов, и оставить нечего. И давай вызывать художников, мол, рисуйте мой портрет, да покрасивей, да поблагородней. А там ведь что – приукрашай не приукрашай, уже ничего не исправишь, как говорится, вся жизнь – налицо, или на лице.