Вавилов молчит.
СУДЬЯ. Что вы на это скажете?
ВАВИЛОВ. Осторожно езжу, ваше сиятельство. Этого никогда не бывало. Как это самое случилось, и понять не могу. Только я осторожно езжу.
СУДЬЯ. Врете вы, я сам видел, как вы ездите. Вы всегда ездите с доктором?
ВАВИЛОВ. Иногда работник ездит. А в этот день точно, что сам ездил. А как это самое случилось — не могу понять.
СУДЬЯ. Подождите, я сейчас решение напишу.
Через несколько минут судья звонит в колокольчик, все встают, а он сидя объявляет.
СУДЬЯ. Крестьянина Вавилова за скорую и неосмотрительную езду на основании 123-й статьи Устава о наказаниях подвергнуть денежному взысканию пяти рублей серебром.
ВАВИЛОВ (удивленный, с улыбкой). Только всего?!
СУДЬЯ. Вы недовольны решением?
ВАВИЛОВ (продолжает улыбаться). Я этим очень доволен, ваше сиятельство.
СУДЬЯ. Что же, вам мало?
ВАВИЛОВ. Я думал, больше будет. А на этом я много доволен.
СУДЬЯ. Вы можете внести штраф сейчас?
ВАВИЛОВ. Могу.
Вынимает пять рублей и отдает судье.
СУДЬЯ. Пойдите, вам дадут квитанцию.
Вавилов удаляется с радостным выражением лица.
21 августа 1868 года. Камера мирового судьи Сокольнического участка Москвы М. П. Полянского.
СУДЬЯ. Цеховой Иван Игнатов и полицейский унтер-офицер Кузьмин!
Выходят извозчик Игнатов в плисовой черной поддевке и красной рубахе и городовой Кузьмин в полицейском мундире.
СУДЬЯ (Кузьмину). Расскажите, как было происшествие.
ГОРОДОВОЙ. Он вез на линейке двух пассажиров — офицера и молодую даму. Потом остановился, слез и стал мочиться. Я и взял. Больше ничего не было.
СУДЬЯ. Больше он ничего не делал?
ГОРОДОВОЙ. Не могу знать. Я на часах стоял. Когда мне его офицер приказал взять, я отвел его в контору и оставил там. Когда он стоял и мочился около линейки, пассажиры подходили и отдавали ему деньги.
СУДЬЯ. Пьян он, что ли, был?
ГОРОДОВОЙ. Точно так-с, выпимши-с был.
СУДЬЯ (обвиняемому). Что вы можете сказать в свое оправдание?
ИЗВОЗЧИК. Я вез эту самую даму в линейке. С младенцем она еще была. И вез этого самого офицера, он сродственник квартального надзирателя. Дама эта уже слезла, деньги отдала и ушла. Она в отдаленности была, я слез и по необходимости — приспичило, значит, невмоготу — стал тут мочиться. Офицер-то этот слез и идет. А я ему говорю: позвольте, мол, деньги получить, ваше благородие! А сам стою и мочусь. Офицер этот был в отдаленности, а дама прежде еще деньги отдала. Ах ты, говорит, мерзавец, ты еще безобразничать себе позволяешь! Это офицер говорит. И начал он грубости тут произносить, кликнул городового и велел меня взять. А я действительно по нужде слез и помочился. Только и было.
