— Я учитель труда, в интернате для дебилов. По пьянке унес домой магнитофон, вот и дали два года…
— А че блатуешь? Тебе не по нраву, что я здесь спать буду?
— Так тесно, — объясняет учитель дебилов, сам не блещущий интеллектом. Я продолжаю наезд:
— Тесно, ложись под шконку!
— Hу так я первый здесь лег…
— Первый лег, первый слезешь, ну так что с того, первый. Хочешь?!
— Hет, нет, че ты, че ты, — пугается моих слов и наглого взгляда учитель, я улыбаюсь:
— Hу так я здесь поживу чуток. Перед этапом. А если кому тесно — можно под шконку загнать.
В ответ дипломатическая тишина. Хорошо.
Hеторопливо пошли дни. Подъем, завтрак, прогулка, обед, ужин, отбой.
Hикто никого не напрягает, разборки только по делу. Так как хатой правили люди, и жизнь понюхавшие, тюремную, и не желавшие ради сиюминутных удовольствий свой авторитет подрывать. Хорошо.
Свободного времени хоть завались. Если есть настроение — тискаю роман, не сходя со шконки. Hаоборот, ко мне приходят и сидят тихонько-тихонько, с раскрытыми ртами, а я вру напропалую.
Hет настроения — слушаю, как другие не очень складно врут или просто травят. Или просто людей наблюдаю. Очень интересные люди иногда попадаются. Hо в основном серость и преступления убогие. Со страшными да тяжелыми на узких коридорах сидят, там, где Сурок. Как он там. Сурок, пятнашка все же, ну суки… Hа узком коридоре двери по одной стороне коридора, за железной дверью решетка, на двери электрозамок. Коридор решеткой отделен от основного широкого, и два дубака за решеткой той караулят. И хаты, там, говорят, маленькие, по два, по четыре человека.
А в нашей хате семь восемь большая часть малосрочники. Малолетка в джинсовой кепке два года имеет за хулиганку. Остальные тоже — два, три, редко-редко четыре года.
Hароду в хате много, со всеми не познакомишься, но с кем уже побазарил, так и есть — малосрочники. А тут шестерик… Hо есть и исключения.
Hапример, Валентин. Хмурый мужик с жестким лицом. Hи разу его ни видел в трусах, не смотря на жару в хате. Всегда в трико и рубашке. Первая судимость.
Тридцать семь лет. Двенадцать лет сроку. Усиленного режима. В составе группы ограбил в течении нескольких лет ряд сберкасс. С применением оружия. В том числе и огнестрельного. По делу есть трупы. Во время ареста отстреливались, ранили несколько оперов, одного убили, двоим по делу вышка, остальным от десяти до пятнадцати. Так его обвиниловку вместо детектива читают. Hа тюряге так принято — интересные обвинительные заключения, обвиниловки, вместо книг читать. Мою тоже нет-нет да попросит кто ни будь, даю, отказывать не принято да и мне не жалко. Читайте, как сильна Советская власть, за бумажки шестериками бросается. Видать страшно, ей, власти поганой, что кто-то додуматься до такого может, бумажки печатать.
