– Что это такое?
– Обжегся. Ерунда.
– Чем обжегся?
Кончиками пальцев она потрогала красноту возле раны. Левую сторону шеи прострелила жгучая боль, я зашипел сквозь зубы.
– Тебе нужно к врачу.
– Само заживет.
Пока я снимал ботинки, она пошарила на кухне и нашла аптечку. Потом усадила меня на стул и принялась обрабатывать рану. Смыла масляную пленку, попутно обозвав меня идиотом, потому что от машинного масла я мог подхватить инфекцию. Потом обработала рану ваткой, смоченной в соке алоэ, после чего начала делать перевязку.
– Ты уедешь завтра? – спросил я.
– Посмотрим, – ответила она после паузы. Без злости. Ответ мне понравился. – Где ты это получил?
– Прислонился к раскаленному котлу. – У нас нет никаких котлов, но Юлька об этом не знает. – Случайно.
– У тебя все случайно.
Она закончила бинтовать рану. Потом незаметно поцеловала меня в плечо.
– Больше так не делай. – Скорее всего она имела в виду одновременно рану и водку.
Я пообещал, что не буду.
Она наконец стянула джинсовую курточку и распустила волосы. Юлька дома! Я был уверен, что завтра она точно никуда не уедет. Как же я счастлив!
– Я лягу с Настей, – сказала она. – Где будешь спать ты, меня не интересует.
– На раскладушке. В подъезде чья-то висит, воспользуюсь.
Она кивнула.
– Завтра, когда алкоголь выветрится, примешь таблетку баралгина. Станет легче. А сейчас после водки все равно без толку... Так ты из-за этого выпил? Потому что тебе было больно?
Я кивнул.
– Юль, это был форс-мажор. Я могу себя контролировать.
Казалось, Юлька была удовлетворена.
– Надеюсь на это... Что у вас тут со связью? Никак не могла дозвониться маме. Только полчаса назад удалось.
– Сеть появилась?
Я достал свой мобильник. На дисплее «Нокии» светились две четкие полоски. Еще два часа назад их не было.
Юлька разделась и тихо прильнула к Насте. Та засопела, заворочалась, но не проснулась. Я убрал недопитую водку в буфет (не выливать же!) и вышел на площадку перед квартирой, чтобы забрать раскладушку. Не дойдя до нее, остановился возле окна и достал мобильник.
Я решил набрать Гаджиева. Держать в себе случившееся было невыносимо. В конце концов, он мой начальник, пусть скажет, что мне делать в ситуации, когда вокруг спецхрана с неба сыплются летающие тарелки.
Я выждал буквально полсотни гудков. Сквозь распахнутую форточку с темной улицы доносился монотонный шелест цикад. Гаджиев трубку не поднял. Я пожал плечами и выключил телефон. Потом снял раскладушку с гвоздя и отправился к семье.
