— Рядовой Тиунов пропал, товарищ лейтенант!
— Как пропал? Куда пропал? — забеспокоился Кондрашов. Еще не хватало бойца потерять…
— Командир отделения говорит, что выпрыгивал со всеми, но…
— Надо найти! Непременно найти! — лейтенант сразу забыл и про головную боль и про бомбежку.
— Может его бомбой… — высказался кто-то из строя. — Бомба-то она совсем рядом легла!
— Взвод! — крикнул лейтенант. — Поотделенно! Цепью! Прочесать…
И только сейчас лейтенант увидел — где они остановились.
Поезд стоял на небольшой насыпи. Они ссыпались из вагона на левую, южную сторону. Буквально метров десять от насыпи — полоса отчуждения с торчащими пеньками вырубленных деревьев. И на этой полосе вонюче дымится воронка. А потом лес. Лес… Одно название. Кривоватые березки на жидкой, болотистой почве. То ли дело дома…
— Прочесать лес в глубину на сто… Нет! На двести метров!
Лейтенант пошел первым. За ним — взвод. Левой рукой Кондрашов держал наган. Правой — доставал патроны и заряжал его на ходу. Руки еще дрожали. Поэтому он уронил парочку.
И никого.
«Сбежал? Сбежал?» — билась лихорадочная мысль. Действительно. Никого нет. И следов нет.
— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! — закричал кто-то за спиной.
Кондрашов, не раздумывая, бросился на крик.
Рядовой Тиунов лежал ничком ногами к поезду. По его брючинам растекалось темное пятно.
— Живой? — бросил лейтенант.
— Вроде дышит, — ответил санинструктор взвода, щупая пульс на шее раненого.
— Что с ним? — присел на корточки Кондрашов.
— Сейчас посмотрим… — санинструктор, Шмелев, кажется? — ловко выхватил нож и вспорол брючину вместе с кальсонами.
— Ух, мать твою! — пронеслось по взводу.
Осколок вошел в правую пятку Тиунова и прошел под кожей, выйдя на пояснице и распоров мышцы голени, бедра, ягодицы.
— В сознании? — спросил комвзвода.
— Не… — качнул головой санинструктор. — В госпиталь надо его.
Тиунова переложили на шинель и потащили к госпитальному вагону.
Зампомкомвзвода горестно качнул головой, провожая взглядом бойцов:
— Вот и отвоевался Ванька.
— Почему отвоевался? — не понял лейтенант.
— Пока он по госпиталям проваляется — мы и войну закончим!
— По вагонам! По вагонаааам! — понесся крик вдоль состава.
Лейтенант Кондрашов и его бойцы побежали к вагону, хлюпая сапогами по канавной жиже.
А сержант Пономарев крикнул на бегу:
— Не волнуйтесь за бойцов! В госпитальном доедут!
Когда эшелон тронулся, Кондрашов внезапно задремал. И в дреме он повторял про себя:
