Еще одно приятное развлечение — точно угадать, когда часы с маятником пробьют очередной раз. Вы считаете: раз, два, три… Если при слове «три» часы с маятником пробьют время, вы выиграли. А вот часы-копилку, столь редкие в наши дни, я просто ненавижу. Часы эти ходят, только если вы каждые сутки опускаете в них монету. Забудете опустить — они сразу же останавливаются. Гости смотрят на замершие стрелки и думают о вас самые неприятные вещи. Однажды мой друг, увидев, как остановились мои часы-копилка, отказался дать мне денег взаймы. После этого я убрал их на кухню. Теперь, чтобы отомстить за перенесенные унижения, я опускаю в них вместо монет пуговицы.
Наступит день, когда нам уже не понадобятся наручные часы. Громкоговорители каждые пять минут, а может, и каждую минуту будут объявлять точное время. По это новшество, насколько мне известно, вступит в силу лишь в 1990 году. А пока самые нетерпеливые предложили использовать для этой цели нищих. В Англии, Франции и Турции такое предложение было встречено весьма благожелательно. Суть новшества вот в чем: когда вы подаете милостыню нищему, тот вместо длинных изъявлений благодарности коротко и ясно говорит в ответ: «Спасибо. Сейчас четверть десятого». Таким образом вы совершаете доброе дело и в то же время извлекаете из него пользу. Понятно, нищих надо вначале снабдить особо точными часами.
Идея использовать нищих в рекламных целях была выдвинута и осуществлена шведом Соренсеном еще в 1912 году. Он был владельцем фирмы «Варенье Соренсена». Нищие, приняв милостыню, громко благодарили, а затем, чуть потише, добавляли: «Покупайте варенье Соренсена». А так как совет, поданный человеком, которого вы только что облагодетельствовали, не мог не быть бескорыстным, успехи фирмы не заставили себя ждать.
Но оставим эти хитроумные выдумки, по-моему, они весьма сомнительного свойства, и вернемся к часам. Вернее, поговорим о времени. Меня давно интересует одна проблема, которую нельзя разрешить с помощью современных часов. Вот в древнюю эпоху не существовало никаких часов, даже песочных, и только ящерицы волей-неволей выполняли роль солнечных часов. Наверно, тогда было совсем другое время. А теперь оно вызывает у меня чувство, близкое к ненависти. Я убеждаюсь в этом всякий раз, когда иду к себе на службу. На углу площади, ровно в восемь часов пятьдесят минут, я неизменно встречаю одного старика. Мы смотрим друг на друга с презрением. Для нас обоих эта встреча означает лишь одно — снова восемь часов пятьдесят минут, и ничего больше.
