Куда же они уходят?
…На чердаке одного дома нашли мертвую девушку. Она жила там одна. Заболела, и никто о ней не вспомнил. Умерла, как одинокая птичка. А мать в селении ждет, когда она вернется весной с деньгами, заработанными в Париже.
Куда же они уходят?
Невероятное в нашем мире — это честность. Или же поэзия.
Упорядочить призывы к тишине!
В одном из театров Аделаиды (Австралия) зрители учинили драку.
Мы получили возможность сообщить нашим читателям неизвестные доселе подробности этого ставшего достоянием хроники события.
В зале находилось сто пятьдесят человек, не считая билетеров. Шла драма Шекспира.
В середине первого действия молоденькая девушка, сидевшая в партере на приставном стуле, тихонько кашлянула.
Семьдесят зрителей амфитеатра пристыдили ее:
— Тссс!..
Казалось, откуда-то вдруг с шумом выпорхнула стая летучих мышей.
В партере человек сорок благопристойных дам и господ вскинули глаза вверх, и кто-то из них одернул тех, кто пристыдил барышню.
Тогда тридцать уважаемых господ из лож, придя в крайнее нервное возбуждение, пристыдили зрителей, которые пристыдили пристыдивших бедную девушку.
Тут три театральных критика, люди по натуре миролюбивые, поскольку их оторвали от выполнения высокой миссии, пристыдили всех, стыдивших друг друга прежде.
В ту же минуту галерка (кажется, человек шесть) обрушила на партер свой абсолютно оправданный гнев и громко пристыдила зрителей партера.
В ответ весьма пожилой господин из первого ряда поднялся и устыдил галерку столь яростно и громко, что шипение воды, упавшей на раскаленный стальной брус, показалось бы едва слышным шелестом молодых листочков.
Представление прервалось, и началась драка, о которой мы упоминали выше.
Вместо того чтобы извлечь из этой истории мораль в духе Эзопа — о способах излечения, часто более вредоносных, чем сама болезнь, — мы вносим предложение экстравагантное, но, в сущности, очень полезное и для Италии, где призывы к тишине, хоть они и являются одной из важнейших привилегий зрителей, все-таки нуждаются в упорядочении. Мы советуем призывать к тишине не после, а до того, как раздастся чей-то кашель или же скрипнет кресло.
Вечером 10 января в кливлендском кафе «Уолкер» собрались восемь финансистов.
Один из них, по рассказам крайне трусливый, объявил, что у него достанет храбрости пройти мимо кладбища ровно в полночь.
— Держим пари, что не осмелишься, — сказали остальные семеро.
И побились об заклад на тысячу долларов. Когда наступила полночь, банкир Блейк поднялся и сказал:
