Хэнк продолжал смотреть на высохшее тело и думал о том, что означает гибель целого взвода десантников. Профессор добился этого меньше чем за три года, и, похоже, это сойдет ему с рук. Их здесь только шестеро, есть еще несколько верных друзей, но как им остановить этого маньяка? Нет, это невозможно.
Может быть, это и так, но по крайней мере следует попытаться спасти Джойстик. Хэнк повернулся к Рэю:
— Ты знаешь, где они держат капитана Палмер?
— В шестнадцатом блоке. Не знаю, правда, в каком она состоянии.
— Там есть рядом вентиляционная шахта?
Кент, который работал ремонтником, опустился на колени и расстелил на покрытом пылью полу несколько больших карт. Выбрав нужную, он положил ее сверху и расправил.
— Здесь и здесь, — сказал он, указывая на карту, — в коридорах около камер. Насколько мне известно, решеток там нет.
— А сможем мы пробраться туда отсюда?
— Конечно — да. Из этих старых туннелей через вентиляционные шахты можно пробраться в любое место этой проклятой базы. Что ты задумал?
Хэнк опустился на колени и пригласил остальных сделать то же.
— Думаю, пора начинать восстание, — сказал он, глядя на указанные Кентом места плана, где виднелась надпись «шестнадцатый блок». — И, поскольку нас мало, думаю, что капитан Джойстик Палмер нам пригодится.
Хэнк оглядел пятерых друзей. Все кивнули. Похоже, потеря десантников оказалась для всех последней каплей. На этот раз не было разговоров о том, что стоит подождать, что придет время и профессор сам допустит какую-нибудь ошибку. Теперь они были готовы действовать.
И, поскольку у него был план, они были готовы следовать за ним.
— Вот что я предлагаю, — сказал Хэнк.
Шестеро мужчин подались вперед, склонившись над картой.
Профессор, стоя перед огромным окном из толстого бронестекла, всматривался в темноту клетки. Это была особая клетка: где-то там, в темноте, скрывался его успех — уникальный экземпляр чужого.
Его творение.
На полу клетки лежал корм: человеческое тело с отрезанными конечностями и головой и с огромной дырой в груди, откуда вылупился молодой жук. Клейст знал, что его питомец ждет, затаившись в одном из темных углов клетки, огромный, не меньше королевы-матери — ведь он сам наблюдал за его ростом.
И вот наконец его питомец достиг зрелости и пришло время проверить верность расчетов.
Его размышления прервал звук открывшейся двери, и он, обернувшись, кивнул вошедшему в лабораторию Ларсону, но тут же снова вернулся к созерцанию темноты за стеклом.
