— А я слышала, — снова зашептала Энина почти в ухо Лёну, — Что Лембистора победили двое учеников Брунгильды.
— И кто тебе сказал такое? — так же тихо спросил он.
— Виринея. Она сказала, что демона убил парень с мечом из небесной стали.
— Ну да? — с лёгким самодовольством заметил Лён, — И кто он?
— Наверно, он сидит там, с учителями. Или, может, ещё не прибыл? Ты его видел, Лён?
— Не знаю. Нет, не видел, — обескуражено ответил он.
— Жаль. О нём рассказывали истории на ярмарке, когда мы были на Кудовае. Говорили, что он нашёл дивоярский меч сам, ещё до того как попал в Дивояр.
— Да? А как вообще-то находят дивоярские мечи? — спросил совсем сбитый с толку Лён. Может, рассказы эти ходят вовсе не о нём, а о ком-то другом? К тому же, он ни разу не удосужился побывать на Кудовае с того памятного раза, как Брунгильда выводила их на ярмарку.
— Ну ты смешной, — засмеялась Энина. — Их не находят. Их выковывают в Дивояре. Только магистр может обладать мечом из небесной стали.
Ближе к ночи волнение среди магов усилилось — они собирались группами и застывали, глядя на небо, где в глубокой бархатной тьме, украшенной щедро рассыпанной алмазной крошкой, сияла нарастающим светом самая большая звезда. Её лучи теперь затмевали звёзды, мантия света расширилась, в центре пульсировала уже не точка, а пятно. Луна казалась бледной рядом с этим новым светилом, лучи которого заливали поляну и близлежащий лес переливающимся светом. Зрелище было неописуемо прекрасным, таинственным и даже страшным. Вся жизнь как будто замерла в лесах, не летали птицы, и только лунные кони кружили в опалесцирующих лучах нарождающегося портала — меж двух миров раскрывался пространственный проход.
На востоке ярко зарделась длинная полоса, предвещающая скорый восход солнца. Низкие облака разгорались золотым сиянием — они разделяли глубокую синеву ночи и бледный свет утра. Из глухих лесов, монолитными, тёмными громадами лежащих по земле Селембрис, с хриплыми криками взлетели стаи птиц, словно приветствие рассвету.
Яркая звезда в центре звёздного шатра внезапно побледнела, радужные лучи рассеялись, а в центре начала выпучиваться неясная масса, как будто из распоротой подушки вылезала вата. Из одной точки стремительно вытекали облачные пузыри и тут же раздувались, рождая множество золотисто-белых облаков — всё это расползалось в стороны, образуя чёткое, неразмытое, плотное очертание, как будто в небе рождался воздушный остров.
