Сегодня воняло какой-то жуткой сивухой, и даже я, уже закаленный, едва не задохнулся от свирепого духа, гуляющего по квартире. Старлей, зажав нос рукой, спросил искаженным голосом у матери:
— Это ваше чадо?
Мать, смущенно краснея, кивнула:
— Мое.
Он шагнул через порог.
— Очень хорошо. Я из милиции, старший лейтенант Безуглов. Нам надо поговорить.
Мать переполошилась:
— А что случилось?
Старлей, видимо, попривыкнув, отпустил ноздри и своим обычным голосом сказал:
— Пока ничего. Где мы можем поговорить?
Мать засуетилась, побежала на кухню, приглашая его пойти следом.
Он прошел, сел на обшарпанный табурет, брезгливо отодвинул от края стола объедки селедки и выложил на стол мой "Терминатор".
— Вот с этой игрушкой ваш сын приходит в магазины и требует денег. Он у вас правда… болен?
Мать торопливо подтвердила.
— Правда, правда, вы не сомневайтесь. У него и справка есть.
Она суетливо выскочила из кухни и вернулась с моей справкой.
— Вот. Он и в больнице психиатрической полтора года пролежал.
Она шваркнула меня полотенцем по спине и заголосила:
— Что ты опять натворил, ирод проклятый! Жизни из-за тебя не вижу!
Меня так и подмывало заорать, что жизни она из-за своих хахалей не видит, но вместо этого я скорчил плаксивую рожу и жалобно захныкал:
— Больно, мамка, больно. Не бей меня…
Старлей осуждающе посмотрел на нее, но ничего не сказал и уткнулся носом в бумагу. Внимательно прочитав, вернул матери.
— А он у вас как, не буйный?
Мать испуганно замахала руками.
— Что вы, что вы… Да он мухи не обидит! Видите, какой он? Только хнычет все время да в игрушки играет, как маленький.
Я мысленно усмехнулся. Еще как обижу, если потребуется. Достали вы меня уже все. А особенно Петюня, козел вонючий. Хотелось мне это сказать, очень хотелось. Но я благоразумно промолчал. Вместо этого я схватил мать за подол и снова захныкал:
— Мамка, дай пожрать, дай пожрать, дай пожрать…
Она шлепнула меня по руке, умоляюще глядя на мента. Тогда я ухватил его за рукав пальто и снова завел на одной ноте:
— Отдай пистолетик! Отдай, отдай, отдай…
Он поднялся, протянул мне пистолет и сказал, обращаясь к матери:
— Понятно. Вы все же смотрите за ним.
Мать с горечью возразила:
— А когда? Работаю в двух местах, Вовка вон больной. Да и еще один на моей шее. Вон, слышите?
Петюня яростно фальшивил про "Варяга", терзая гармонь.
— И все же. Кстати, кто у вас участковый?
— Зиганшин. Худенький такой, с усиками.
Мент усмехнулся.
— Видно, хорошо его знаете, что сразу вспомнили. Обычно люди понятия не имеют, даже где находится участковый.
