— Газеты выдумали немцы и евреи, потому что без помощи газет нельзя победить Россию. Но Россию вообще нельзя победить. Даже немцы когда-нибудь уверуют в Россию, как в бога.
В годину тяжких испытаний. Петр Александрович только усилил свое рвение. Под этим подразумевается, наряду с прочим, что и пленных врагов своей многострадальной отчизны он стал стеречь строже. В его округе лишь однажды случилось, что полиция поймала русскую учительницу с пленным офицером. Лишь один раз такое произошло в его городе! Петр Александрович умел блюсти закон, блюсти интересы оскорбленного отечества. Без пощады!
— Подумать только! Русская, православная! Учительница! С цареубийцей и врагом!
И он остался строгим и неумолимым, несмотря на все просьбы и объяснения, которыми пыталась помочь своей знакомой его собственная дочь.
Ах, дочери, дочери…
Вдобавок ко всем заботам Петр Александрович имел еще двух дочерей. Вдовец, солдат, преданный делам службы, не мог он уделять воспитанию дочерей должного внимания.
Младшая, Зина, была гимназисткой — девочкой с нежным телом и глазами, еще удивлявшимися всякой новизне.
Зато старшая, Валентина Петровна, была уже женщиной. Женщиной с плоскими, почти мужскими бедрами. Была она замужем, но еще до войны ушла от мужа. Война же совсем разлучила ее с ним, и Валентина Петровна ничего не знала о бывшем своем супруге, штабс-капитане Князьковском: жив ли он, в плену, или скитается где-то по бесконечным фронтам, по бездонным тылам этой необъятной войны. Ей и без него жилось неплохо. У отца, да еще во время войны, она могла одеваться лучше, чем когда жила с мужем. Валентина Петровна завела собственный выезд, а кучера всегда могла себе выбрать из отцовских пленных. И она возбуждала ревность горожанок, потому что могла, не опасаясь нарваться на мужицкую грубость, хоть целый день колыхать легким шелком своих юбок, так и струившихся у нее по бедрам, прогуливаясь по рыночной площади мимо окон, за которыми под стражей сидели чужестранные офицеры. Ей не нужно было прикрывать алым зонтиком свой дерзкий взгляд в те часы, когда пленных выпускали в город; без всякой опаски могла она уронить розовое письмецо под ноги красивому иностранцу, о котором жены простых горожан только мечтали издали жаркими летними ночами.
Петр Александрович с дочерьми с начала войны жил в городе.
Город!
Это был маленький замызганный городишко, похожий на все уездные городки восточных равнин. Земля там тяжелая, едва всхолмленная тяжелыми волнами. Легки там лишь травы да хлеба, бегущие по земле. И небо легкое — пока оно ясное, пока высоко-высоко летят по ветру белые облака.
