в то же время
это есть и история, потрясенная в своем внутреннем ходе вмешательством психологии» >х.
Как видим, здесь совершенно утеряны даже те результаты, которых достигла послегегелевская философская мысль в выяснении реальной проблематики «Феноменологии духа». Гайм вообще не ставит перед собой такой задачи. Расчленив «Феноменологию духа» на составляющие ее «мотивы», он свою собственную неспособность постичь ее как нечто целое, дающее определенную картину мира, выдает за «эклектичность» гегелевского произведения.
Общее снижение буржуазной философской культуры в эпоху безраздельного господства неокантианства во второй половине XIX в. оказало свое влияние и на философов, вышедших из среды гегельянцев, — на таких, как И. Эрдман и Куно Фишер. В. своих попытках комментировать «Феноменологию духа» (особенно это заметно в книге Куно Фишера о Гегеле) они не поднимаются дальше описания ее содержания.
На рубеже прошлого и нынешнего веков интерес к философии Гегеля снова возродился, сменив почти полувековой период неокантианской травли гегельянства.
В 1901 г. вышло в Лейдене (под редакцией и с предисловием лидера голландских неогегельянцев Боллавда) новое издание «Критики сознания» Г. Габлера. В 1905 г. вышла брошюра В. Пур — пуса[21], комментирующая один из разделов «Феноменологии духа».
В 1907 г. в Лейпциге вышло юбилейное издание «Феноменологии духа» с пространным введением издателя, лютеранского пастора Г. Лассона, которое представляло собою довольно солидное исследование об издаваемом труде.
В этой, наиболее значительной из перечисленных здесь работ отчетливо проступает стремление сблизить автора «Феноменологии духа» с Кантом, выразить концепцию этого произведения в терминах кантовски — фихтевского субъективизма. В «Феноменологии духа» Лассон видит не объективную диалектику, развернутую — хотя и в идеалистически искаженном виде — на основе исследования исторического «единоборства» общественного человека с окружающим его и противостоящим ему объективным миром, а субъективную диалектику, выведенную из «монолога» сознания с самим собой. «Пропедевтическая форма» изложения «Феноменологии духа» выдается за само содержание «феноменологического» движения.
После Октябрьской революции наряду с тенденцией интерпретировать «Феноменологию духа» в направлении кантовски — фих — тевского субъективизма, все более и более проявляется у буржуазных философов стремление к истолкованию этого произведения в духе иррационализма. Особенно ярко оно выражено в двухтомном сочинении Р. Кронера «От Канта до Гегеля», в книге Г. Глокнера «Фридрих Теодор Фишер» и в работе Ж. Валя «Несчастное сознание в философии Гегеля». Как свидетельствует уже само название работы Ж. Валя, центральной проблемой в ней становится проблема «несчастного сознания», которой немецкий мыслитель посвятил один из подразделов «Феноменологии духа». То, что у Гегеля занимало столь скромное место, у Ж. Валя становится исходным моментом при характеристике всей гегелевской философии.
