В споре между «умеренным» гегельянцем Д. Штраусом и одним из представителей «левых» гегельянцев — Бруно Бауэрам — в качестве центральной проблемы философии Гегеля выдвигалась, проблема взаимоотношения «субстанции» и «субъекта».
Для гегельянцев становилась все более очевидной непоследовательность Гегеля, допущенная при попытке «примирить» «субстанцию» с «субъектом» в «Феноменологии духа». Д. Штраус старался избавиться от этого противоречия, отбросив прочь «абсолютный субъект». Философию Гегеля он интерпретировал исключительно под углом зрения категории «субстанции», понятой им как исходный пункт и конечный результат гегелевской системы. Однако «феноменологическая» проблема взаимоотношения субъекта и объекта ворвалась в теоретическое построение автора «Жизни Иисуса» с другой стороны: она выступила в виде рокового для Д. Штрауса вопроса об источнике развития «духовной субстанции», на который он так и не смог дать сколько — нибудь вразумительный ответ.
Бруно Бауэр, подметивший эту слабость Д. Штрауса, пытается интерпретировать гегелевскую систему, отправляясь от другой категории «Феноменологии духа» — категории «субъекта» («только «я» — субстанция»)
Спор гегельянцев по поводу отправных категорий гегелевской, философии, разработанных в «Феноменологии духа», не выходил — за пределы системы Гегеля. Однако в ходе него начало всплывать на поверхность и осознаваться реальное содержание этих категорий: Штраус все более настойчиво ставит на место категории «субстанции» идеалистически истолкованную природу и отражающее ее общественное сознание; Бауэр же постоянно подчеркивает, что под «субъектом» можно понимать только познающего индивидуума. Таким образом, в споре гегельянцев начинался процесс раскрытия «тайны» основных понятий «Феноменологии духа».
Следующий шаг в этом направлении делает Фейербах, первоначально также один из «левых» гегельянцев. Перейдя на позиции материализма, он, в отличие от «правых», и «левых» гегельянцев, пытается материалистически истолковать подлинное содержание философии Гегеля и ее отправных категорий. Гегелевский «абсолютный субъект», деспотически господствовавший в пределах «чистой мысли», был понят Фейербахом как абстракция, отвлечение одной из сторон «действительного цельного человека», которая затем была противопоставлена этому последнему в качестве чуждой силы.
Этим был сделан значительный шаг вперед по сравнению с «левыми» гегельянцами. Если они считали чуждой человеку силой только религию, а спекулятивно — идеалистическую философию расценивали как подлинное проявление человеческой сущности и вместе с тем как основное орудие, при помощи которого можно «снять» религиозное «отчуждение» (осознав его подлинную природу), то Фейербах считал эту философию точно таким же «отчуждением» действительного человека, как и религию.
