Сегодня я встретилась со своими подругами впервые за восемь месяцев. Обычно мы общаемся по телефону, поэтому шок я испытала нешуточный. Мои симпатичные, загорелые, веселые и ухоженные подружки смотрели на меня с явным сожалением, и я прекрасно их понимала. Бледная, чахлая офисная крыса в дорогом, но идиотском костюмчике. Соломенная пакля на голове — хотя в офисе при свете неоновых светильников мне казалось, что «скандинавский блонд» — это то, что нужно. Кстати, забежав на дорожку в сортир, я заметила, что глаза у меня красные, как у кролика-альбиноса, что, сами понимаете, красоты тоже не прибавляет.
Короче говоря, возвращаясь в офис, я изо всех сил занималась самовнушением по двум основным направлениям: во-первых, надо перестать думать об аллергии на мужчин, а во-вторых, Вадик должен меня отпустить в следующую пятницу пораньше. Просто обязан. Наверняка. Скорее всего. Ну, наверное. Если не будет ничего срочного…
Вадик — это Вадим Альбертович Лабудько, наш главный. Удивительное создание на тонких ножках, затянутых в кожаные брючки. Вадиком его звали только посвященные, я в их круг не входила, но за глаза называла его только так. У нас в редакции вообще сложилось прямо удивительно: одни Эдики и Вадики, была еще пара Толиков, а основную массу трудящихся составляли Стеллы, Нонны, Анжелы и Вероники. Была еще Аглая Семеновна, которая решительно не вписывалась в гламурный формат издания, но зато а) приходилась Вадику двоюродной теткой и б) профессионально разбиралась в издательском деле.
По штатному расписанию я стояла выше Аглаи Семеновны, кроме того, формально она подчинялась еще двум Вероникам и одной Стелле, но все мы, четверо, не обольщались: одного слова всемогущей тетушки Вадика достаточно, чтобы мы вылетели со своих теплых местечек без выходного пособия.
Собственно говоря, сама я себя считала чем-то вроде секретарши Вадика, потому что именно я составляла для него расписание деловых встреч, набрасывала тезисы для летучек, читала его почту и договаривалась с типографией, писала письма зарубежным партнерам, следила за соблюдением авторских прав… Кофе тоже я варила! Иногда мне казалось, что Вадик уже чисто автоматически начинает все свои фразы с устоявшегося «Евгениянемоглибывы…»
В лифте я взглянула на часы и немножко затрепетала. Я опаздывала на четыре минуты — в принципе, ничего страшного, но только если за эти четыре минуты Вадику ничего не было от меня нужно. Впрочем, если бы ему что-то понадобилось, он бы позвонил на мобильный… Оп-па!
