Русский купидон - Саша Майская

Шмель описывал круги над жасмином лениво и медленно до такой степени, что если еще чуть помедленнее — упадет. Потому и жужжание у него получалось низкое, тягучее, рокочущее — словно где-то вдали летит тяжелый бомбардировщик.

Улица престижного коттеджного поселка Кулебякино казалась вымершей. Трава размеренно прилегла на газонах. Листва печально поникла. Белоснежные коттеджи и монстры красного кирпича казались одинаково раскаленными. Ни одной живой души — даже кошек нет, хотя кулебякинские кошки славились своей многочисленностью и невосприимчивостью к климатическим капризам.

И если бы какой-нибудь (сумасшедший, скорее всего) наблюдатель обвел глазами пространство вокруг себя, он решил бы, что поселок Кулебякино вымер… ах, нет! На веранде одного из коттеджей наметилось некоторое движение.

Коттедж был даже и не коттедж, а нормальный такой дом. Типичная дача тридцатых годов прошлого столетия, только, разумеется, основательно подреставрированная, утепленная и вполне себе цивилизованная — на окнах ящики кондиционеров, по фасаду утопленные в землю фонари, стеклопакеты. Однако стиль не изменился — и дом выделялся среди своих соседей, словно белый лебедь среди белых гусей.

Шевеление на веранде производили два громадных веера из китайской рисовой бумаги. Веерами обмахивались две очаровательные особы, при взгляде на которых все тому же гипотетическому чокнутому наблюдателю наверняка захотелось бы перекреститься и вглядеться повнимательнее.

Особы носили одинаковые белые льняные платья с целомудренно высокими горловинами и широкими вышитыми рукавами, на головах у них красовались одинаковые соломенные шляпки с искусственными незабудками, а руки — с ума сойти! — были затянуты в две пары настоящих кружевных митенок.

Особам вместе сравнялось сто восемьдесят восемь лет. Сестры-близнецы Серафима и Аглая Кулебякины, дух и гордость поселка Кулебякино, его суть, история — и божье наказание.

Застав царя, пережив Временное правительство, большевиков, меньшевиков, НЭП, троцкистов, войну, врачей-убийц, сталинских опричников, восторженных шестидесятников, застойную интеллигенцию, ветра перестройки и эпоху перемен, Серафима и Аглая (в принципе Владимировны, но так их никто почти никогда не называл) даже и глазом не моргнули, когда на соотечественников обрушилась рыночная экономика. Согласитесь, когда есть с чем сравнивать…

Они появились на свет девяносто четыре года назад с разницей в четыре минуты, что и повлияло на характеры сестер. Условно старшая, Серафима, всю жизнь была женщиной-вамп, работала на руководящих должностях, сменила пятерых мужей, в итоге всех их пережив, и даже обзавелась тремя детьми, которые, в свою очередь, обеспечили их с Аглаей таким количеством любящих внуков и правнуков, что о размерах пенсии можно было не волноваться.