— Произнести СОБРАТ в музыке? — переспросила Тарани. — Как это?
— Переложив его на звукоряд Барда, — объяснил Кид. — Вот так! — Он быстро написал на песке несколько знаков.
— Знаешь, я не умею читать такую музыку, — проговорила Тарани. — И для меня это всего лишь… каракули.
— Все очень просто, — ответил Кид. — По одной ноте для каждой буквы. Вот С, — он сыграл на гитаре ноту. — Вот О, — еще одна, более высокая, нота. — Б… Р… А… Т…
Получилась короткая причудливая мелодия — то вверх, то вниз, без настоящей плавности. И она не произвела никакого впечатления на сфинкса — он молчал, только ноздри раздувались.
Кид опустил гитару. Его плечи поникли.
— Безнадежно, — вздохнул он. — Они никогда не пустят меня домой. Сочинили загадку, которую невозможно решить.
— Нет, — возразила Тарани. — Это не в обычае сфинксов. Решение должно быть.
И вдруг я поняла. Не знаю, как это получилось — обычно я не сильна в такого рода вещах, но на этот раз я была уверена в своей правоте.
— Это не мелодия, — воскликнула я. — Если проиграть все ноты подряд, они не имеют смысла. Надо взять аккорд. Все ноты сразу.
Кид снова поднял голову. Его глаза оставались отрешенными, будто он прислушивался к своим мыслям.
— Верно, — отозвался он. — Здесь есть Гармония! — Он коснулся пальцами струн, но я положила руку ему на запястье.
— Нет, — возразила я. — Не играй на своей гитаре.
— Почему?
Я не знала почему. Знала лишь, что это как-то связано с теми болезненными нотами, какие он брал, стараясь стереть сфинкса из бытия. У гитары это получалось слишком хорошо. И я не хотела рисковать. Вдруг произойдет идет что-нибудь чудовищное?
— А как иначе? — спросил Кид. Потом коснулся ладонью лба и сам ответил на свой вопрос: — Ну да, конечно. Единственный способ произнести слово СОБРАТ в музыке — спеть его вместе, как положено собратьям, друзьям. В Гармонии. И как хорошо складывается! По одной ноте для каждого из нас.
— Но я не умею петь! — испуганно пискнула Корнелия. — Совершенно не умею!
— Тебе надо спеть всего одну ноту, — утешил ее Кид. — Это каждый сможет. Я тебе покажу.
И началась самая странная репетиция в моей жизни. Мы стояли, переступая с ноги на ногу, чтобы не увязнуть в песке. У нас над головой, на фоне серого, неизменного неба, высился сфинкс, взирая на нас своими невероятными глазами. А Кид терпеливо наставлял каждую из нас.
— Твоя нота, Тарани, О — она поется вот так, глубоко вдохни… Давай послушаем… Теперь ты, Корнелия, твоя нота Б, она вот такая, тяни ее, так, хорошо… — Наконец, нота за нотой, мы сложились в аккорд, причудливый и сложный, и все-таки совершенно правильный, воистину гармоничный…
