Мать этих девочек далеко не в восторге от достоинств политических деятелей, и поэтому отсутствие твердости в характере дочери ее огорчает.
Однажды вечером она усадила младшую дочку на колени и завела с ней серьезный разговор.
— Пора уже тебе стать самостоятельной, — сказала она. — Ты вечно повторяешь все за Джесси, как какая-нибудь глупышка. Нужно быть хоть немного оригинальной.
Девочка сказала, что постарается, и, погруженная в размышления, отправилась к себе.
На следующее утро на стол поставили рядышком блюдо с почками и блюдо с копченой рыбой. Нужно сказать, что девочка обожала копченую рыбу, а почки ненавидела больше, чем горькое лекарство. Уж по этому-то вопросу она имела вполне определенное собственное мнение.
— Тебе, Джесси, почек или рыбы? — Мать обратилась сначала к старшей дочери.
Джесси на секунду задумалась, — сестренка заволновалась и замерла, не отрывая от нее глаз.
— Рыбы, мамочка, — ответила, наконец, Джесси; младшая отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— Трикси, тебе рыбки, конечно? — спросила мать, ничего не заметив.
— Нет, мамочка, спасибо. — Маленькая героиня подавила рыдания и дрожащим голосом произнесла. — Дай мне почек.
— Как, ты же терпеть не можешь почки? — изумилась мать.
— Да, мамочка, я их не очень люблю.
— А рыбку любишь?
— Да, мамочка.
— Так почему тебе не взять рыбки?
— Из-за Джесси, мне ведь надо быть оригинальной, — и бедняжка залилась слезами, обнаружив, что оригинальность обойдется ей недешево.
Мы втроем дружно отказались принести себя в жертву на алтарь брауновой страсти к оригинальному. Решили удовольствоваться обычной хорошенькой особой.
— Добродетельна она или порочна? — спросил Браун.
— Порочна, — бойко ответил Мак-Шонесси. — Твое мнение, Джефсон?
— Как вам сказать, — вынув трубку изо рта, произнес Джефсон своим грустным, утешающим голосом, всегда одинаковым, независимо от того, проезжается ли он насчет свадьбы, или повествует о похоронах, — не совсем порочная. Порочная, но с добродетельными порывами, причем умеет сдерживать свои добродетельные порывы.
— Странно, — задумчиво промурлыкал Мак-Шонесси, — почему это порочные люди всегда интереснее добродетельных?
— Ничего мудреного, — ответил Джефсон. — От порочных людей вечно ждешь неожиданностей. Чувствуешь себя как на иголках. Разница здесь ничуть не меньше, чем между объезженной, остепенившейся клячей и веселым жеребенком, из которого не успели выбить дурь. Нет ничего спокойнее, как проехаться на кляче, но зато на жеребенке вам обеспечена гимнастика. Так и здесь: если ваша героиня насквозь добродетельна, то с первой же главы роман можно захлопнуть, потому что все равно всем заранее известно, что с ней произойдет, какие бы вы замысловатые приключения ни изобретали. Ведь такой героине раз и навсегда назначено совершать одно и то же, а именно правильные поступки.
