— Видишь, укладываюсь, — ответил я.
— Господи! — воскликнул Б. — Он «укладывается»!.. Впрочем, может быть, ты вздумал пред отъездом переменить квартиру?.. Нет?.. Так уж не воображаешь ли ты, что нам с тобою предстоит устроиться где-нибудь лагерным способом?
— Ну, этого я вовсе не воображаю, — возразил я, — а просто беру то, что посоветовали мне взять в дорогу добрые люди. Не для того же выслушивать советы знающих людей, чтобы не исполнять их.
— Отчего же не исполнять советов, если они разумны, — согласился мой приятель. — А что касается всего этого хлама, — продолжал он, указывая на постель, — то прошу тебя, ради нашей многолетней дружбы, оставить его здесь. Иначе нас с тобой примут за кочующих цыган…
— Пусть принимают за кого хотят, что мне за дело! — пробурчал я, раздосадованный такими неожиданными для меня рассуждениями Б., который, по моему мнению, должен был бы похвалить меня за благоразумную предусмотрительность. — Весь этот «хлам», как ты выражаешься, — такого рода, что без него в Германии погибнешь. Многие уверяли меня в этом.
И я передал своему будущему спутнику все, что мне говорили добрые люди по поводу нашего путешествия, и старался убедить его, что я могу преждевременно погибнуть, если не захвачу с собой бутылки бренди, теплого одеяла, хорошей подушки, сухих простынь, зимнего пальто и всего прочего, собранного мною по советам этих людей. Но Б. — человек, изумительно хладнокровный в опасностях… угрожающих другим, пренебрежительно проговорил:
— Вздор! Ты вовсе не из тех, которые умирают в молодых летах от какого-нибудь насморка. Оставь весь этот магазин дома и возьми с собой только обыкновенную сумочку чрез плечо, уложив в нее гребенку, зубную щетку, пару носков да рубашку. Больше тебе ничего не может понадобиться. А все остальное, повторяю, только свяжет нас.
Послушался я его, хотя и не совсем: кроме сумочки, носимой на ремне через плечо, я захватил еще другую, ручную, побольше, в которую вошло еще кое-что, кроме зубной щетки, гребенки и рубашки с носками. Мне очень хотелось взять и чайную шкатулку; с ней было бы так приятно в пути, но Б. о ней и слышать не желал, и я с тяжелым вздохом убрал ее в шкаф.
